Личность в депрессии чувствовала, что доверяет психотерапевту, и точно так же прикладывала усилия, чтобы стать с ней совершенно открытой и честной, насколько возможно. Она призналась психотерапевту, что, кому бы ни звонила вечером по межгороду, всегда старалась не забывать поделиться убеждением, что обвинять в постоянной неописуемой взрослой боли травмирующий развод ее (т. е. личности в депрессии) родителей или их циничное использование ее в своих целях с лицемерным притворством, что каждый заботится о ней больше другого, – плаксиво и жалко. В конце концов, родители, – как помогла ей увидеть психотерапевт, – делали что могли, учитывая их эмоциональные ресурсы на тот момент. И в конце концов, как всегда добавляла личность в депрессии, слабо усмехаясь, она получила нужное лечение у ортодонта. Бывшие знакомые и соседи по комнате, составлявшие Систему Поддержки, часто желали личности в депрессии, чтобы она не была к себе так строга, на что та часто невольно начинала рыдать и отвечала, что она из того неприятного типа жутких знакомых – и прекрасно это понимает, – которые звонят в неудобное время и нудят, и нудят о себе, и, чтобы повесить трубку, приходится предпринимать не одну неловкую попытку. Личность в депрессии говорила, что до ужаса четко осознает, какое безрадостное бремя представляет для подруг, и в междугородних звонках взяла за правило выражать огромную благодарность за то, что у нее есть подруга, которой можно позвонить, поделиться и почувствовать участие и поддержку, хоть и ненадолго, пока требования полной, радостной, активной жизни не получат понятное преимущество и не вынудят ее (т. е. подругу) повесить трубку.
Нестерпимые ощущения стыда и неполноценности, которые личность в депрессии переживала, когда поздно вечером звонила по межгороду участницам Системы Поддержки и обременяла их неуклюжими попытками артикулировать хотя бы общий контекст эмоциональных терзаний, были той проблемой, над которой вместе усиленно работали и она, и психотерапевт. Личность в депрессии призналась, что, когда сопереживающая по друга, с которой она делилась своими чувствами, наконец, говорила, что ей (т. е. подруге) ужасно жаль, но ничего не поделать, надо обязательно повесить трубку, и наконец отцепляла нуждающиеся пальцы личности в депрессии от своей юбки, клала трубку и возвращалась к яркой, насыщенной дальнегородней жизни, личность в депрессии почти всегда оставалась сидеть, слушая пчелиный гул гудка и чувствуя себя еще более изолированной, неполноценной и презренной, чем до звонка. Психотерапевт поощряла ее соприкоснуться с этим