Кому-то он мог показаться глупым и ненужным. Вылазка не могла изменить ход штурма, и на башне дворца вот-вот должен был появиться белый с черной полосой флаг. Но у истории, как и у войны, свои законы. И умирающие у стен дворца дружинники кровью своей цементировали единство Великого Дома Людь. Заставляли стоящих на стенах соплеменников плакать от горя и гордости одновременно. Прокладывали своему народу путь в будущее.
Погибая у стен.
Рыцари, прекрасно осознающие собственное превосходство, уверенно бросились на горстку смельчаков, накатились бронированной волной, врубились языками длинных мечей, надеясь растоптать мгновенно, с ходу, ворваться во дворец по трупам… А те ответили. Не отступили. Вросли в свою землю.
Воевода Милана и барон Мечеслав, колдуньи и дружинники, не имеющие ни одного шанса выжить, но сражающиеся так, словно не было позади нескольких дней утомительных боев. Отчаянно. Яростно. Казалось, что, даже умерев, они продолжали оставаться в строю и вести бой. Пронзенные мечами и «Эльфийскими стрелами», они все равно поднимались и бросались на врага. Ломались секиры – в ход шли ножи, ломались они – дрались голыми руками.
И разработанный чудами план битвы нарушился. Драконы и Саламандры, выполняя полученные указания, штурмовали стены, бились, но гвардия великого магистра, элита армии Ордена, краса и гордость Чуди, оказалась скованной у ворот. Никак не могла сделать следующий шаг, не способная уничтожить не желающих умирать людов.
Ему полагалось находиться в последних рядах наступавших, но он схитрил, сумел протиснуться ближе к передней линии и потому успел схватиться с людами лицом к лицу. Отряд, в котором он бился, оказался единственным подразделением Драконов, которому удалось закрепиться на стене и завязать бой. Они надеялись создать плацдарм, через который железный поток хлынет внутрь твердыни, но не сумели. Зеленые не хуже рыцарей понимали, чем грозит подобная перспектива, а потому отбивались отчаянно, заставив Драконов захлебнуться в крови.
А подтянуть подкрепления те так и не смогли.
В какой-то момент ему пришлось сражаться с двумя дружинниками одновременно. Да еще уворачиваться от посланной какой-то ведьмой «Эльфийской стрелы», да при этом не поскальзываться в лужах крови. И пусть оба дружинника были ранены – у одного перевязана рука, у другого шея, пусть «Эльфийская стрела» летела медленнее бабочки – для шестнадцати лет это было серьезным испытанием.
Ведь рядом падали ветераны прежних войн.
Хрип.
Стоны.
И хохот обезумевшей колдуньи, вскочившей на край стены и метавшей «Шаровые молнии» в гущу рвущихся наверх Драконов.
Ему