И снова Оливия. Элизабет Страут

глаза и уткнулся лицом в отцовские джинсы. – С ним все в порядке? – встревожилась Оливия.

      Тревогу у нее вызвала внешность ребенка – темноволосый в мать и такой же кареглазый, – и у Оливии мелькнула мысль: «Это не Генри Киттеридж!» Что она себе воображала? Надеялась увидеть своего мужа в этом маленьком мальчике, но увидела совершенно чужое ей существо.

      – Просто он только что проснулся. – Крис подхватил ребенка на руки.

      – Что ж, прошу в дом, – сказала Оливия и поймала себя на том, что до сих пор ни словом не перемолвилась с Энн, терпеливо дожидавшейся своей очереди с младенцем на руках. – Энн! Привет! – поздоровалась Оливия.

      – Привет, Оливия, – ответила Энн.

      – Сапожки голубые и шапочка в тон, – сказала Оливия маленькой девочке, и озадаченная девочка прижалась к матери. – Это присказка такая, – пояснила Оливия; шапки на девочке не было.

      – Мы купили сапожки специально для путешествия в Мэн, – сообщила невестка, чем несколько смутила Оливию.