– Братцы! – закричал он, вбегая в дежурку. – Германский посол Мирбах убит! Сейчас у театра оперного был, там всю фракцию левых эсеров заарестовали вместе с Марией Спиридоновой. Из окон головы повысовывали и орут: «Большевики узурпаторы!»
– Да подожди, кто посла-то убил?
– Левые эсеры и убили.
– Зачем?
Сеня пожал плечами:
– А я откуда знаю? Что я тебе, эсер, что ли? У них и спрашивай.
Вошел, как всегда спокойный и сдержанный, Медведев.
– Тихо, товарищи. Отряд Попова при ВЧК отказался подчиняться Советской власти. Начальник отряда скрывает убийцу посла Мирбаха, которого эсеры убили с целью спровоцировать войну с Германией. Попов арестовал Дзержинского, Лациса и Смидовича. Мятежники сосредоточились в Трехсвятительском переулке, штаб Попова – в особняке Морозова. Сейчас я связался с районным Совдепом. Нам поручено патрулировать в районе Сретенских ворот.
Еще с Трубной мы услышали ружейные выстрелы, которые заглушались сильными громовыми ударами.
– По Кремлю кроют артиллерией, – сказал Груздь. – Революционеры, мать их за ногу!
– А отряд Попова наполовину из матросни, – вставил Арцыгов, который никогда не упускал случая подковырнуть Груздя.
– Какие ж это матросы? Салаги из Черноморья, – презрительно ответил Груздь. – Одни клеши для видимости.
У Сретенских ворот к нам присоединилась вооруженная группа делегатов съезда.
– А вот Сухоруков! – сказал Груздь.
Действительно, Виктор бежал по Сретенке, махая рукой.
– Хорошо, что встретил вас. К Покровке идете?
– Нет, пока не приказано, – сказал Груздь. – Но без нас все одно не обойдется…
Однако без нас обошлось. Всю ночь мы находились в районе Сретенских ворот, прислушивались к одиночным выстрелам. К утру выстрелы участились. Это против мятежников были двинуты войска, расположенные на Красной, Страстной и Арбатской площадях. К двум часам мятеж уже был ликвидирован.
– Зря всю ночь заместо телеграфных столбов простояли, – смеялся Арцыгов. – Пострелять и то не пришлось…
– Еще постреляешь, – пообещал Мартынов. – Чего-чего, а стрельбы на наш с тобой век хватит. Вот только как бы германцы войну из-за своего посла не затеяли. Им только повод дай. И чего с этими эсерами нянчились?
Мы с Виктором немного отстали. Он шел в расстегнутой косоворотке, обнажавшей его мускулистую шею, прикусив зубами сорванную веточку тополя, подтянутый, веселый.
– Ну, что нового в розыске?
– Что нового? Все то же. Расскажи, как у тебя. За Кошельковым охотился?
– Ишь какой умный! – поразился Виктор. – Догадался-таки?
– Да уж весь свой хилый умишко напряг.
– Ну-ну, не обижайся. Чего ты таким обидчивым стал? Понимаешь, какое дело, успехи не ахти, но кое-что нащупал. Помнишь, я тогда после операции на Хитровке возражал