– Загляни в платяной шкаф в моей спальне, дорогая, – попросила Амелия Коултер.
Табита на ватных ногах прошла в спальню.
– Открой правую дверцу, – продолжила инструктировать пожилая дама.
– Что я ищу?
– Сейчас увидишь.
Табита открыла шкаф и замерла от восхищения при виде висящего на вешалке роскошного бального платья в пол.
Она протянула руку и осторожно провела пальцами по нежной материи, восхищаясь изящным сочетанием пастельных розовых и светло-зеленых тонов. Платье украшало тонкое золотое шитье ручной работы, драгоценные камни и крохотные шелковые розочки бледно-розового цвета. Любая принцесса восемнадцатого века пришла бы в восторг от такого наряда и почла бы за честь появиться в таком платье на балу.
На верхней полке над платьем красовались бело-золотые туфельки на шпильке и маска из белого атласа с золотой оплеткой по краю. Слева к маске крепился нежно-розовый плюмаж в форме цветка.
Трясущимися руками Табита сняла с полки туфельку, чтобы поближе рассмотреть.
Ее размер.
Озадаченная Табита вернулась в гостиную.
– Как?..
Миссис Коултер загадочно улыбнулась.
– Я же говорю, что у леди свои секреты.
– Но я не могу… – Табита набрала в легкие побольше воздуха и прижала к груди туфельку. – Мне бы очень хотелось, но персоналу вход на бал запрещен. Если я попадусь, меня уволят. Нас всех строго предупредили, – объяснила Табита с отчаянием в голосе.
Миссис Коултер это заявление совсем не смутило.
– Я позабочусь о том, что тебя никто не узнает. Люди, как правило, видят только то, что хотят видеть. Они ни за что не признают в тебе горничную. Приходи ко мне в пять. Я пригласила стилиста, который сделает из тебя принцессу. А завтра ты придешь ко мне на ланч и расскажешь, как все прошло. – Миссис Коултер хихикнула. – Признаюсь, я не совсем альтруистка. Мои колени не позволяют мне вальсировать, и вкус шампанского я подзабыла, но хочу через тебя снова вспомнить молодость.
Слезы навернулись на глаза Табиты. Никто и никогда не делал ей подобного подарка.
– Не тушуйся, дорогая. Сегодня ты будешь настоящей принцессой бала. И без возражений, – закончила пожилая дама, напустив на себя строгий вид.
Гианнис Басинас вышел из съемной квартиры, в которой останавливался во время визитов в Вену, и направился к отелю по дорожке, украшенной кустами цветущих роз. Конечно, он мог бы оставить за собой один из роскошных апартаментов в отеле, которым владел, но квартира вне отеля создавала иллюзию уединения. В его многочисленной греческой семье понятие личного пространства часто не принималось в расчет.
Именно по желанию семьи он устроил бал-маскарад, на который сейчас и шел, одетый в черный кожаный фрак. С тех пор как ему стукнуло тридцать пять, сестры не переставали намекать,