– Боже, Крестовский, если у тебя будет дочь, ты, похоже, будешь отстреливать всех потенциальных кавалеров на подходе к дому.
Роман закатил глаза, а потом на миг задумался о будущем и признал:
– Наверное. И она будет носить любые юбки, какие захочет, – назидательно поднял он палец.
Маша рассмеялась, и ее смех тоже можно было записывать как саундтрек. Ее левый верхний клык немного торчал вперед, выбиваясь из стройного ряда, и это выглядело неожиданно мило. Поймав себя на этой мысли, Роман разом опомнился и встал. Взъерошив волосы, чтобы скрыть неловкость, он подобрал с палубы плед, начал было его складывать, но порыв ветра напомнил ему, для чего этот плед был ему нужен. Роман накинул его на плечи и, наконец, уселся в свое кресле.
– Спасибо тебе, – несмело улыбнулась Маша и снова попросила: – Только ты никому не говори, ладно? Об этом никто не знает.
– Даже Волков? – спросил Роман, подобравшись.
Маша помотала головой.
– Я не скажу. Обещаю, – откликнулся он, чувствуя себя неуютно от того, что у них появился общий секрет.
– Спасибо, – снова улыбнулась Маша и без перехода спросила: – Ты правда давно знаком с Димкой? На той фотке в каюте твои и его родители?
Роман кивнул и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел в звездное небо. Вот и закончились уютные посиделки.
– Наши родители дружили, – произнес он, стараясь чтобы голос звучал ровно.
– И правда, что Димкина мама помогала твоему отцу с обустройством «Рене»?
Он снова кивнул, чувствуя, как на него волной накатывает тоска. Так бывало всегда, стоило вспомнить о родителях Волкова. Поэтому он и не вспоминал. Запретил себе вспоминать:
– Тетя Аня знала о яхтах все, – услышал он себя будто со стороны. – Она была дизайнером интерьеров и очень любила море. «Рене» – ее детище.
Роман продолжал смотреть на небо, потому что боялся, что стоит ему опустить голову, как слезы, щипавшие в носу, потекут. Зачем он начал об этом говорить? Словами ничего не изменишь и не вернешь. Не хватало еще позорно расплакаться перед девушкой Волкова. Мысль о том, что Маша – девушка Волкова, немного приглушила эмоции. Роман медленно вдохнул, выдохнул и, посмотрев на Машу, произнес ровным голосом:
– Нам пора.
На Машином лице отражалось такое сострадание, что в носу у него снова защипало.
– Что с ней случилось? – прошептала Маша, будто не слышала его слов.
– Их самолет разбился. Дядя Лёша сам его пилотировал. Тела так и не нашли. Так что они числятся без вести пропавшими, – зачем-то рассказал Роман, хотя собирался повторить, что им пора заканчивать посиделки.
На последних словах его голос предательски дрогнул, и он совсем не по-мужски шмыгнул носом, злясь на себя за то, что так расклеился. Не стоило затевать этот ужин, не стоило говорить