Ну, страна! Куда ни плюнь – обогатишься! Вина Молдавии и Грузии, украинская и российско-черноземная пшеница плюс хилая, но из-за площадей немалая по количеству рожь Казахстана. Лесу – хоть всю планету застрой! Полезных ископаемых – завались! Точно Боженька отвалил неразумным, на золоте медякам радующимся… Насмехался?
Ответа у Бориных наставников – узбекского хлопкового эмира, таджикского наркобарона, первого секретаря Луганского обкома партии (учил иерархии в КПСС), крымского татарина, заведовавшего чумазыми столовыми и после каждого курортного сезона покупавшего по три «Волги», – не было. Они хватали, что плохо лежит. Щипали моськи от слона. Слон велик, но и мосек тьма.
Пользы от «психологии», второго изучаемого предмета, Боря поначалу не видел. Люди его не интересовали. То, что человек человеку враг, что люди – мусор, что надо использовать их для собственных целей, Боря знал безо всяких университетов. Зачем время терять? Но Харитон Романович, с энтузиазмом выполнявший функции «заведующего учебной частью» и подбиравший преподавателей, только усмехнулся:
– Шпана! Недоросль! Ты на балалайке пиликать не умеешь, а тебя оркестром дирижировать научат.
У Харитона Романовича была манера тыкать Боре в лицо плебейским происхождением и тут же рисовать фантастические перспективы.
– Кроме кулачного права, – говорил старик, – другого не знаешь. А рубильнички-кнопочки, которые человека в послушного муравья превращают, в головке, в мозгу находятся. – Он хотел постучать по Бориному лбу, на полпути рука остановилась (покойники не любили дотрагиваться до живого), и Харитон покрутил у собственного виска. – Вот мы черепушку-то поднимем и покажем тебе контактики-проводочки.
Харитон Романович любил занятия «психологией» еще и потому, что сам часто выступал на них переводчиком и толкователем. Покойников он приглашал занятных – из разных эпох и стран, одетых как на маскараде. Они оторопело оглядывались по сторонам и что-то бормотали на непонятных Борису языках. А с Харитоном Романовичем общались без слов, обмениваясь каким-то шипением-свистением.
– Сэр Роберт Гук! – показывал Харитон на длинноволосого горбуна в бархатном камзоле с большим белым отложным воротником. – Выдающийся естествоиспытатель, первый глава Английской академии наук и прочая, прочая. Годы жизни тысяча шестьсот тридцать пятый – тысяча семьсот третий. Вывел закон всемирного тяготения. Вы скажете, честь открытия принадлежит Ньютону. Дудки! Так осталось в истории. На самом деле Гук в письмах Ньютону излагал