Книжные полки громоздились повсюду – на стенах, в углах, посреди комнат. Некоторые стеллажи можно было поворачивать в случае необходимости. Сотрудники библиотеки пускались на всяческие ухищрения, пытаясь разместить огромное количество книг в столь неподходящем пространстве. Дежурный библиотекарь (утром в субботу и воскресенье дежурила Шелби) был обязан знать систему десятичной классификации Дьюи, владеть различными программами компьютерного поиска и, разумеется, ориентироваться среди стеллажей, находя книги, вычисленные путем столь сложных изысканий. Но к счастью, бо́льшую часть рабочего времени Шелби могла заниматься, чем душе угодно. Больше всего ей нравилось смаковать слова.
Да, Шелби смаковала слова, как гурман смакует лакомое блюдо. Каждый слог она сначала долго катала на языке, а потом проглатывала, наслаждаясь его вкусом. Иногда она, сидя со словарем на коленях, читала его с такой напряженной сосредоточенностью, словно перед ней был захватывающий детектив. Griseous – крапчатый. Kloof – овраг. Nidicolous – выведенный в гнезде.
Шелби воображала, как в один прекрасный день Мередит Виейра пригласит ее в шоу «Кто хочет стать миллионером?». Или, может, позвонит какой-нибудь радиодиджей, готовый подарить целое состояние тому, кто знает значение редкого слова. «Pilose? – повторит она несколько растерянно, словно ее поставили в тупик, а потом промямлит, изображая неуверенность: – Покрытый мягкими волосами».
Шелби четыре года проучилась в колледже и еще два в магистратуре и была достаточно умна, чтобы понимать: слова служат ей для той же цели, для какой жители прибрежной полосы используют мешки с песком. С помощью слов она создавала буферную зону между собой и окружающим миром. Она знала также, что способна выучить все до единого слова в словаре, но это не поможет ей понять, почему ее жизнь сложилась так, а не иначе.
Она тревожилась за Итана. Она тревожилась за Росса. Она была так погружена в ежедневные заботы, что это не позволяло ей слишком переживать по поводу одного печального обстоятельства: в этом мире нет человека, который заботился бы о ней.
Библиотека пустовала. В эти дни даже постоянные посетители были слишком увлечены чудесами, происходящими в городе, и позабыли о книгах. Что до Шелби, ее беспокоила лишь необходимость постоянно сметать лепестки роз с библиотечного крыльца. Она не ломала себе голову над тем, не является ли все это предзнаменованием каких-либо грозных событий. Армагеддон, глобальное потепление, нашествие призраков – версии, с жаром обсуждаемые в городе, ничуть ее не волновали. Для женщины, вся жизнь которой являлась сплошным отступлением от нормы, дополнительная порция аномалии прошла практически незаметно.
Дверь заскрипела, и Шелби вскинула голову. В комнату вошел посетитель, которого она никогда прежде не видела. Мужчина в дорогом костюме – такой не найдешь ни в