– Вы правы, сейчас приду в норму, – кивнула, пытаясь успокоиться. Мачеха со своей дочерью попытались что-то ответить, затеять скандал своими визгливыми голосами, но нотариус глянул так, что те резко замолкли.
В кабинете он занял кресло отца, а мы расселись вокруг в ожидании, зачем нас сюда позвали. Не став тянуть время, Эдуард Николаевич вытащил конверт, распечатал его и зачитал завещание. По мере чтения лица Лилии и Кристины вытягивались, наливались злостью. И было от чего. Отец все оставил мне, сделав приписку: в случае моей смерти или исчезновения все состояние переходит детским домам. Одного только не учел отец, что эти мегеры подойдут к делу основательно. Поскольку насчет них никаких указаний, кроме суммы иждивения, не было, они и не подумали покинуть дом. Более того, еще и меня в нем заперли.
Вот тут и начался ад. Я не могла покинуть родное гнездо, так как мачеха набрала охрану из агентства, сообщив, что им надлежит охранять сумасшедшую сестричку. Зато сами развлекались по полной программе. Я и через забор пыталась перелезть, ловили. И через ворота переодетой выскальзывала, все равно ловили. О телефоне вообще молчу. Меня изолировали от общества. Я даже драться пробовала – понятное дело, хорошо обученные охранники скрутили меня на раз.
Ко мне приходили друзья, но им сказали, что я уехала поступать в вуз. В банке под моим видом появилась Кристина, подделав мою подпись. Обслуживающий персонал дома весь поменяли, чтобы все за мной следили и не давали подойти к телефону. Сотовый отобрали. Хорошо, хоть кормили, чтобы с голоду не умерла.
Вот так я и стала затворницей в собственном доме. Это была не жизнь, а ужас. И спустя два года сил выдерживать ее не осталось. Сидя в беседке, вспоминая родителей, я молилась только об одном: чтобы быстрее все закончилось.
– Софи, вот ты где, несносная девица, – презрительно выдала Кристина, облаченная в мои вещи. – Сегодня прибудут гости, а тебя закроют в кладовке, чтобы никому ничего не успела рассказать. Потом, если не забудут, откроют и выпустят.
Она откровенно издевалась. Я медленно поднялась, подошла к ней с непроницаемым лицом и… от души так врезала, что она едва ли не кубарем покатилась по лужайке.
– Простите, мама и папа, но мое терпение лопнуло. Как бы я хотела оказаться где угодно, только бы подальше отсюда, – произнесла, смотря в небо.
И тут будто вспышка разрезала пространство, и меня стало непонятно куда затягивать. Последнее, что увидела, – шокированные глаза Эдуарда Николаевича, постепенно наполняющиеся гневом. А потом все исчезло. Меня укутала темнота. Неужели я умерла?
Глава 1
Лежать было неудобно. Я перевернулась на другой бок, но что-то впилось в тело, причиняя дискомфорт. Пришлось открывать глаза. В первое мгновение не сообразила, что происходит и где я нахожусь. Кругом необычный лес, листья на