И вот в этом состоянии полуяви-полусна я изо всех сил мысленно потянулась к легендарной Медной горе, которую никогда не видела, а лишь смутно представляла по рассказам Белогора да прочитанным в детстве сказам Бажова. Я отдавала себе отчет, что в реальности она может выглядеть совершенно иначе, но сейчас это не имело значения. Главное – ощутить.
Видение возникло неожиданно. Только что перед закрытыми глазами плавали какие-то пятна, и вдруг я словно оказалась в нескольких километрах от горного кряжа. А чуть в отдалении от него возвышалась гора. Заходящее солнце так сильно отражалось от снега, покрывавшего ее вершину, что она действительно выглядела медной.
Возникшую откуда-то мысль, что Уральские горы не могут быть такими высокими, я отмела как лишнюю и вредную. Вместо этого рывком приблизилась к горе и заставила свой разум погрузиться прямо в нее. В нее и вниз. Мне нужен был Источник. И я с усилием двигалась в толще горы, словно этакий астральный крот.
Кольцо на пальце заметно потеплело. Это я ощутила даже сквозь тягуче-медленное продирание сквозь гору. Вниз, еще ниже!
Перед внутренним взором мелькали рудные жилы, переходы и штольни. А потом я ощутила столь сильное сопротивление, что чуть было не остановилась там и не открыла глаза здесь. Однако минута слабости прошла, и я, сделав последний рывок, стоивший мне прокушенной губы, очутилась в огромном темном зале, к созданию которого люди совершенно точно были непричастны. Зал был столь велик, что я ощутила себя не более чем муравьем. Мелкой букашкой.
Смутная угроза, висевшая в воздухе, теперь давила на меня буквально с физической силой. Но сам зал был пуст. Лишь в центре, прямо из вырубленного в полу колодца вверх било знакомое бледное пламя. Мертвый огонь, который своей мощью заставлял пульсировать пространство вокруг меня. И который бросил в лицо взвихрившийся сполох, когда я посмела «подойти» поближе.
Бух! Я открыла глаза. Перед ними плавали яркие пятна, а прокушенная губа нещадно саднила. Меня всю трясло, а дыхание было свистящим и сиплым, поэтому подниматься с кровати я не спешила.
Кольцо Белогора оставалось теплым и едва заметно пульсировало, словно обладало собственным маленьким сердцем. А еще через него я теперь чувствовала что-то… темное. Что-то одновременно горячее и ледяное. Живое и вроде как совершенно мертвое.
А еще эта сила явственно рвалась наружу. Мертвый огонь жаждал обрести свободу, и удерживало его только подчинение Белогорову кольцу. Теперь главное, чтобы мне хватило воли этим кольцом управлять!
Восстановив дыхание, я медленно поднялась с кровати и вышла в гостиную. Взяла со стола нож для фруктов, а затем, словно бросаясь в омут с головой, медленно провела им сверху вниз, словно разрезая ткань.
Движение было инстинктивным повторением жеста Белогора, а желание покинуть это гостеприимное место – столь огромным, что огненное кольцо откликнулось. Ткань реальности послушно разошлась передо мной