Если бы у него была правильная одежда, если бы он знал правильные вещи, Дэниэл наконец стал бы тем, кем должен. Уверенным в себе, с идеальным вкусом, только не таким самовлюбленным, как Роланд. Заслуживающим любви, безупречным. Но сколько альбомов ни покупай и сколько плейлистов ни составляй, настоящий он упрямо оставался у всех на виду. Похожий на жирный круизный лайнер на горизонте – видимый, но недосягаемый; и каждый раз, когда Дэниэл к нему подбирался, тот уплывал еще дальше. Он вечно ждал, когда его пустят в тайные двери за бархатной веревкой, а когда пускали – не мог до конца поверить, что вошел. Возникала другая дверь, другая веревка, обещая что-то еще лучше.
Дэниэл сжимал пустой стаканчик. Медленно рвал, гнул края, пока пластик не разошелся по линии. Мат-рокеры играли уже сорок минут. Вокруг он не видел знакомых лиц, так что взял новый стаканчик и долил последнюю водку. Стриженного почти под ноль Роланда в черном блейзере он нашел у стены. Вороватыми чертами лица и обезоруживающей улыбкой Роланд напоминал Дэниэлу гангстера из девятнадцатого века. В старшей школе оба парня слишком отличались, чтобы привлекать внимание девушек или других парней, с которыми Роланд тоже встречался. Хотя Дэниэлу нравилось думать, что теперь это не имеет значения. Роланд по-прежнему был низким, компактным, но жестким, с орлиным лицом, с отрывистыми и резкими движениями. Его маниакальная энергия больше не казалась странной, как раньше в Риджборо, как и его глубокий хрип, слегка пугающий в исполнении двенадцатилетки.
– Мы всех уделаем, – сказал Роланд. – Эти ребята такие вторичные.
Дэниэл рассмеялся и позволил залу расплыться по углам. Как же здорово снова вернуться в город, снова играть с Роландом. Вместе они играли почти полжизни. Дэниэл – гитара и вокал, Роланд – вокал, ударные, сведение и иногда бас. Они играли на квартирниках в Карлоу-колледже, или на концертах в Риджборо-Элкс-Лодж, или в амбаре в Литтлтауне. В старшей школе у них был (к счастью, недолгий) эксперимент с электроклэшем, пауэр-трио с их другом Шоном на барабанах и еще арт-панк-дуэт под названием «Уилкинсон Фуэнтес». Он запомнился зрелищным провалом Дэниэла при попытке сыграть на своем белом «Сквайре» зубами в стиле Хендрикса.
– У этих ребят такой звук, будто они дрочат на папочкины альбомы Yes, – сказал Дэниэл.
– Слишком много вторичных групп, – сказал Роланд. – Не то что тот сет с терменвоксом.
Сказать по правде, их Psychic Hearts тоже были вторичными – ночной кошмар в ритме ню-диско, будто Роланд замиксовал волосатый металл и «Дракулу» с разреженным звучанием нойз-попа, подрезав название у малоизвестного альбома Терстона Мура. Всё это позерство и детали нужны были только для того, чтобы намеренно свести их