– Вообще, тебе с нами не обязательно, если не хочешь мараться… погибло с десяток наших, люди злы, и хотят крови.
Босуэлл кивнул, потом отвечал:
– Давай-ка мне галлоуэя какого повыше… – и спешился, бросив поводья Раннего Снега в руки удивленного Пэдди МакГиллана.
Ему подвели гнедую лошадку, мохноногую, шуструю, словно крыса, выносливую, как вол.
– След еще теплый – спустим ищеек, можем успеть.
Свора Хермитейджа славилась не только людьми, но и собаками. Голодные псы рвались с поводков, большие розовые языки вываливались из пастей, захлебывающихся от лая.
– Так спускай, не о чем болтать, – огрызнулся граф. – По коням, ребята, что встали? Время дорого!
– Скоттов поднимать, лорд-хранитель? – на всякий случай уточнил у него дядя.
– Ни к чему. Сами справимся. Нам бы до ночи пройти побольше…
– Нам бы до ночи найти укромное место, чтобы кони успели передохнуть, пойдем по луне, – возразил Патрик Болтон.
– Ночью?
– Ясное дело, ночью. Днем-то и дурак сумеет!
Вот тогда-то молодой Босуэлл в полной мере оценил, отчего так леденяще для англичан звучал боевой вой Скоттов – «снова будет луна!». Но только теперь его имя прогремело, как боевой клич, на пустоши:
– Босуэлл! Иду навстречу!
Собаки славно взяли след, и галлоуэи Хепбернов были достаточно резвы, но пока что хранитель дышал преследуемым в затылок, не настигая – те полдня, а то и больше, пока вести о беде дошли до Болтона, пока он собрал людей, пока выяснил обстоятельства, пока ожидал графа, все еще оставались решающими. Только следы угнанных коров, еле видные на засохшей грязи, топот копыт, редкие окрики Болтона и Клема Крозиера, который замыкал отряд. Патрик легко договорился со своей новой случайной лошадкой, пони слушался легкого движения колен, и, пока продолжалась бешеная скачка – покачиваясь в седле, он строил планы на свой первый поход в качестве Хранителя Марки, чья власть вручена и неоспоримо подтверждена Его величеством. Настичь воров, вернуть захваченный скот, назначить виру за кровь, под стражей пригнать в Хермитейдж и держать их в какой-нибудь уютной темнице вплоть до Дня перемирия – а там пускай английский хранитель Западной марки, откуда наведались эти твари, лорд Дакр, возмещает нанесенный ущерб и вешает их, взятых с поличным. Перед сумерками устроили первый короткий привал, кони немного передохнули, люди вытащили из-под седел маленькие жестяные противни – печь овсяные лепешки на костре. Грубая серая мука у каждого висела в мешочке, близ луки седла. Некоторые смогли поспать – уснули, где легли, бросив пледы на сухой вереск. Едва взошла луна, Болтон поднял отряд в галоп, и Патрик, как когда-то с Ролландстоном, подивился дядиной сноровке и кошачьему зрению –