Только, где эту храбрость взять? Каждый раз трясусь от страха, когда вижу его, мямлю как двоечница у доски. И почему только у него всегда вид такой злой? Ко всем девушкам такое отношение или только ко мне? Может, чувствует кто я? Что было бы, если узнал? И так меня не выносит, а если узнает, то задушит, наверное. Не удерживаюсь, бросаю взгляд в его сторону. Внимательно следит за дорогой, держит руль только одной рукой, а другая у него сжата в кулак, мышцы на них напряжены, мое воображение рисует безумные картины, как эти руки сжимают мое горло. Сглатываю, прикрываю глаза, чтобы отогнать их от себя, но теперь перед глазами другая картина, то, как он рвет этими руками мое платье.
Оно ведь было новое, и не совсем мое – проносится досадная мысль. Машина останавливается, я распахиваю глаза. Неужели доехали? Так быстро?
Выглядываю в окно, мы находимся на пустынном пляже у какой-то хижины из камыша, нервно выпрямляю спину. Что мы тут делаем, зачем он сюда заехал?
Нехорошие догадки проскальзывают одна за другой. Харун переворачивает ключ в зажигании, машина глохнет.
«Он же не собирается меня насиловать? А может, им известна правда обо мне, и они это все подстроили, чтобы убрать меня!»
Он выходит из автомобиля, я же нажимаю на кнопку, блокируя сначала свою, а затем и соседнюю дверь, словно это может как-то обезопасить меня.
Но к моему удивлению он направляется к хижине, откуда выходит седой старик, улыбается при виде него, они жмут друг другу руки, обнимаются. О чем-то говорят, старик зазывает его внутрь, но он показывает на машину, тот кивает, уходит внутрь, Харун идет обратно. Но не садиться в машину, а дергает ручку заднего сидения, она ему не поддается, посылает мне гневный взгляд через окно.
Мое оцепенение сразу улетучивается, нажимаю кнопку, и дверь открывается.
– Выходи, – рычит сквозь зубы.
– З-зачем? – спрашиваю, запинаясь.
Он щурит глаза, впивается в меня взглядом, не отвечает на мой вопрос, ждет, когда я выполню его приказ.
– Тебе помочь? – угрожает.
Я моментально выхожу из машины, босые ноги тонут в песке, с силой сжимаю полы пиджака. Он захлопывает двери, поворачивается и идет к хижине, я плетусь за ним, не понимая, какого дьявола происходит, что он задумал? Мы заходим в хижину, я вижу несколько деревянных столиков, Харун направляется, садится за один из них. Я стою заторможенная у входа. Но когда слышу шаги, на цыпочках подбегаю и сажусь напротив, прячу под столом наготу ног. Из соседнего помещения выходит пожилая, пышнотелая женщина в фартуке, ее лицо освещает теплая улыбка, светлые глаза излучают доброту.
– Харун, – ласково с любовью, – ты вернулся, мой мальчик.
Мой спутник встает со стула, приветствует ее, позволяя обнять себя.
– Кто