– Я чужой, – заметил Никт.
– Ничего подобного! – уверенно ответила Скарлетт. – Ты маленький мальчик. И ты мой друг. Какой же ты чужой?
Никт улыбался редко, но сейчас улыбнулся, широко-широко.
– Да, я твой друг!
– Как тебя зовут?
– Никт. Полностью – Никто.
Она рассмеялась:
– Какое смешное имя! А что ты сейчас делаешь?
– Учу буквы с камней. Я их записываю.
– А мне с тобой можно?
На миг Никту захотелось отказать – ведь это его могилы, разве нет? – но он быстро спохватился: играть в компании, под ярким солнцем, гораздо интереснее.
– Конечно!
Они взялись за дело вместе. Скарлетт помогала Никту произносить незнакомые имена и слова. Никт переводил – если мог – латинские выражения. Оба огорчились, когда до них донесся голос девочкиной мамы:
– Скарлетт!
Девочка сунула мелки с бумагой в руки Никту.
– Мне пора!
– Пока! Я тебя еще увижу? – спросил мальчик.
– А где ты живешь?
– Тут.
Никт стоял и смотрел, как она сбегает вниз по холму.
По дороге домой Скарлетт рассказала матери про мальчика по имени Никто, который живет на кладбище. Вечером мать передала все отцу. Тот сказал, что в таком возрасте дети часто придумывают себе товарищей по играм, не стоит беспокоиться. А кроме того, им повезло, что так близко находится уголок живой природы.
После той встречи Скарлетт ни разу не замечала Никта первой. Если не шел дождь, мама или папа приводили ее на кладбище, сами садились читать, а Скарлетт – ярко-зеленое, оранжевое или розовое пятно – сходила с дорожки и исследовала всё, что видела. Очень быстро перед ней возникала серьезная сероглазая физиономия с копной волос мышиного цвета.
Скарлетт и Никт играли в прятки, залезали на деревья и надгробья, а иногда, притаившись, наблюдали за кроликами, которые жили позади старой часовни.
Никт познакомил Скарлетт со своими друзьями, хоть она их и не видела. Но родители твердо сказали ей, что Никт – воображаемый и в этом нет ничего плохого, и мама даже несколько дней ставила для него тарелку, так что Скарлетт не удивлялась, что у Никта есть воображаемые приятели.
– Бартлби сказал, что у тебя «лице аки давлена слива», – говорил ей Никт.
– Сам он такой! А почему он так странно говорит? И вообще, может, он хотел сказать «помидор»?
– По-моему, в его время не было помидоров. И говорили тогда именно так.
Скарлетт – девочка умная, но одинокая – была очень рада, что нашла друга. Ее мама преподавала в заочном университете студентам, которых никогда не видела живьем: проверяла работы по английскому языку, присланные по компьютеру, и отвечала советом или похвалой. Папа преподавал физику частиц, но, как сказала Скарлетт Никту, «желающих преподавать физику частиц больше, чем желающих ее изучать». Поэтому семья постоянно переезжала из города в город. Каждый раз отец надеялся получить