Я иду по улице, как всегда.
Стены зданий и машины. Красота.
Приятно, превосходно выглядят прохожие.
Их сегодня очень много, они имеют общее лицо народа.
Это ведь твоя песня была?
Балу. Ты знаешь, не совсем моя, половину стиха Горшок придумал. Тогда он еще не был Горшком, тогда нам было по четырнадцать лет.
Князь. А стиль Горшка – он выделялся всегда.
Кооперативы там и тут
Что-то покупают, что-то продают.
Рожи ненавистные с гниющими мозгами
Шныряют там и тут. Друг друга загрызают.
Балу. Да, это он, ха-ха. А дальше ты придумал чуть-чуть.
В этой жуткой суете…
Князь. Да, я тоже внес свои пять копеек в эту тему.
В этой жуткой суете
Я не слышу голос свой…
Там да там, там
Я обосран сатаной.
Балу. Нет, было так: «…дьявол, сытый суетой».
Князь. Это в первой версии. Была вторая версия, что хотели сделать. Мы на тот период вообще еще ничего не умели делать и вообще даже не понимали, что мы хотим.
Балу. У нас была одна идея на всех.
Князь. Да.
Балу. Этого было достаточно.
Князь. В этой песне хотелось показать, что мы панки. А как написать панковский текст, никто не знал.
Балу. Мы не были панками. Мы были просто крутанами.
Князь. Нет, уже тогда тяга появилась к панк-року.
Балу. Все равно в «Петроградце» только технически первое выступление. Фактически первый раз мы выступили в красном уголке Ленинградского рок-клуба, как раз на экзамене Школы ритма Игоря Голубева, о которой ты начал говорить.
Князь. Просто надо было вспомнить про «Петроградец» для более точного повествования. Но тот первый концерт, конечно, в расчет брать не стоит. Потому что это мы учились в Школе ритма Игоря Голубева и непосредственно там сыграли первый концерт, то есть просто у нас была возможность выйти на сцену и сыграть на людях.
Балу. Да еще в таком месте. Тем более что, смешно вспомнить, рок-клуб еще функционировал.
Князь. Кстати, помнишь? Было очень смешно, у Горшка вот этот микрофон поехал вниз. А Горшок, как истинный начинающий профессионал, не прервался, а потянулся за микрофоном вниз, поскольку руки у него были заняты гитарой. И это очень смешно смотрелось. По крайней мере, бывшая там публика не слишком любила стиль, к которому мы хотели себя относить. На тот момент у нас и стиля-то никакого не было, но тем не менее этим он развеселил толпу, и она сразу стала к нам расположена. И нам всем полегче стало. У меня перестала трястись нога.
Балу. Да ты что!
Князь. Я нервничал, у меня тряслась нога. Я очень боялся, что это увидят в зале. Поэтому я постоянно с ноги на ногу переступал.
Балу. Прикольно.
Князь. Ну, я еще не так хорошо играл на гитаре, и, соответственно, у меня еще была скованность в руках. Но ладно, это не суть. Это по тем подростковым внутренним ощущениям. Это же такой стресс, запоминаются такие ситуации.
Балу. А как появился рисунок