Губерман поерзал на стуле.
– Дело проще пареной репы, Александр Сергеевич. Главное – оперативно переоформить на нас землевладения и перерегистрировать кооператив. Например, включить его после смены правления в состав нашего акционерного общества. Был «Рассвет», станет «Закат». – Губерман позволил себе заговорщицкий смешок.
– Грамотно мыслишь, масштабно, – одобрил Руднев. – Но, думаю, тебе интересно и мое мнение услышать, а?
– Конечно, Александр Сергеевич. – Губерман весь подобрался. – За этим я и пришел.
Он никак не мог приноровиться к новому стилю общения, диктуемому хозяином. Прежнее прозвище – черт с ним. Итальянец все равно стоял слишком высоко над своими подданными, чтобы кто-нибудь осмеливался обращаться к нему по кличке. Было принято ограничиваться коротенькими односложными словами: «вы», «шеф», «босс». За спиной же Руднева ласково именовали Папой. Папа велел… Папа сказал… Родной отец криминального народца. Глава некогда дружной, сплоченной «семьи».
Интересно, размышлял Губерман, а долго ли еще уважаемому Александру Сергеевичу Рудневу удастся сохранять контроль над невидимой империей, находясь за ее пределами? Прежде он довольно удачно балансировал сразу на двух стульях, сидя днем в кресле высокопоставленного слуги народа, а ночью – на троне некоронованного вора в законе. Теперь, когда Папа окончательно предпочел карьеру политического, а не криминального авторитета, его рейтинг в определенных кругах начал падать. Неужели это его не беспокоит? Неужели он всецело доверяет Губерману, позволив тому сосредоточить в своих руках почти все бразды правления, начиная от деликатных кукловодных ниточек и заканчивая жесткой уздой, в которой полагалось держать разношерстный сброд, именуемый по старой памяти итальянской командой?
Вздор. Быть этого не может. Губерман, прирожденный делец и финансовый гений, не пользовался уважением даже среди «своих» бригадиров и совсем уж низко котировался на межгруппировочной арене. Обычный еврейский барыга. Кто с таким станет считаться всерьез? Тогда зачем этот бал-маскарад? Что за подлянку ты затеял, уважаемый Александр Сергеевич Руднев? Какой гнилой расклад готовишь, тасуя свою крапленую колоду?
Силясь разгадать этот ребус, Губерман терпеливо слушал своего наставника, и руки его были чинно сложены на столе, как у примерного ученика. Стекляшки очков не отражали ничего, кроме преданности и исполнительности.
Однако истинные мысли и чувства умел скрывать не только он один. Руднев совсем не испытывал к Губерману тех отеческих чувств, которые умело изображал тоном и взглядом. Вовремя прикупить карту, а в нужный момент от нее избавиться – это было одним из главных правил его игры. Самой жестокой и самой азартной игры на свете. Закладываешь себя с потрохами правящей верхушке. За это тебя допускают к игорному столу площадью 203,7 тысячи квадратных километров. На кону один из 89 субъектов Российской Федерации – Курганская