Авторов антологии английской комической прозы «Скелет в шкафу», от самого молодого – Майкла Кингтона, до самых почтенных – Свифта, Филдинга, Голдсмита, Джейн Остен, Диккенса, Макса Бирбома или Джона Коллингса Сквайра, с одинаковой легкостью подражавшего Китсу, Уайльду, Шоу и сенсационной журналистике, до мастеров доходчивого, общедоступного юмора П. Г. Вудхауса, Нэтта Габбинза и Патрика Кэмпбелла, – роднит вовсе не легендарный британский «андерстейтмент».
Во все времена британских писателей, вне зависимости от их мировоззрения, таланта, сферы литературных интересов и жанрового своеобразия, объединяла свобода самовыражения, литературная раскрепощенность, принадлежность к литературному процессу, в котором пародия, стилизация, ирония, подтекст, сатирическое иносказание – дань давней и прославленной традиции, а не стремление любым способом скрыть творческое своеволие, «протащить» запретную тему. Представителей английской литературы смеха – британцев, ирландцев, канадцев, австралийцев – объединяет завидная уверенность в том, что любой юмор – понятный и не очень, сдержанный, заразительный, простодушный, отточенный – дойдет до читателя без посредника, не будет в поисках крамолы, литературного саботажа тщательно просеян сквозь цензурное сито.
Не является ли эта уверенность проявлением той самой свободы духа, о которой с таким вдохновением, рассуждая об отличии русского и английского литературного сознания, писал в постскриптуме к русскому изданию «Лолиты» Владимир Набоков? Свободы духа, которой, несмотря на отмену цензуры, на долгожданную возможность печатать «1984» Оруэлла и «Собачье сердце» Булгакова, «Последнюю ленту Краппа» Беккета, «Заводной апельсин» Бёрджесса и «Зияющие высоты» Зиновьева, нам до сих пор так не хватает.
Английский литературный анекдот
Уильям Шекспир. Однажды, когда Бербедж играл Ричарда III{1}, одной вдовушке актер так полюбился, что она по окончании спектакля пригласила его прийти к ней в тот же вечер в костюме Ричарда. Услышав их разговор, Шекспир отправился к вдове раньше Бербеджа и с ней развлекся; когда же слуга объявил, что явился Ричард III, Шекспир заметил: «Вильгельм Завоеватель был раньше Ричарда III».
Джон Драйден. Драйден сам про себя говорил, что нрава он невеселого и особым чувством юмора не отличается. Тем не менее одна из его bon mots сохранилась. Поэт не особенно ладил со своей супругой леди Элизабет, на ней, если верить досужим сплетням того времени, его вынудил жениться один из ее братьев. Однажды леди Элизабет, на которую уединившийся в своем кабинете бард не обращал никакого внимания, не выдержала.
– Бог мой, Драйден, – воскликнула она, – сколько можно корпеть над этими пыльными фолиантами?! Жаль, что я не книга – тогда бы вы, может быть, уделяли