Когда путник, умывшись, вернулся в трапезную, его уже встречал самолично Патен, взлохмаченный и опухший со сна, но безупречно любезный.
– Доброго утречка, – согнувшись в поклоне, пожелал тавернщик, – раненько вы изволили подняться, молодой господин… Но, надо сказать, отдых в «Веселом Медведе» пошел вам на пользу. Вы прямо сами на себя не похожи!
Рыжий Патен нисколько не лгал и не подхалимничал. Сон смыл с лица молодого человека угрюмые тени страшной усталости. Путник, которому вчерашним вечером тавернщик дал все двадцать пять лет, нынешним утром выглядел не старше двадцати. Движения юноши, вчера тяжко-медленные, сейчас были быстры и энергичны. Золотые волосы, тщательно расчесанные, ниспадали на спину и грудь ровными прядями. Сияли начищенные Рифом сапоги, и одежда, из которой слуга тавернщика выбил пыль, выглядела свежей. И главное: во взгляде юноши заблистала сановная сила, почуяв которую Патен оробел.
– Подавай завтрак, – деловито распорядился юноша. – Да побыстрее! И вели своему слуге седлать коня.
Патен всплеснул руками.
– Да никак вы собираетесь сразу после завтрака отправляться в путь, молодой го… ваша милость?! – воскликнул он. – Великая Нэла, вы ж вчера, прошу прощения, едва живой были!
– И коняка заморенная, – робко подал голос Риф. – Рази ж можно так с конякой?..
– Я не собираюсь сидеть в этом курятнике до вечера, – резковато ответил юноша. – Поспеши с завтраком, тавернщик!
– Осмелюсь сказать, ваша милость, что жаворонок, которого вы вчера изволили спрашивать, еще не вполне готов, – произвел Патен еще одну робкую попытку удержать постояльца, умолчав, правда, о том, что пресловутый жаворонок не был еще даже ощипан. – И ваш конь…
– Неси, что есть, – отрезал незнакомец.
Поняв, что далее препираться бессмысленно, несколько сбитый с толку неожиданным изменением в поведении юноши, Патен побежал на кухню. А Риф отправился в конюшню.
Покончив с едой, путник приказал собрать ему провизии в дорогу. Патен набил едой самый большой мешок, какой у него был. Не сумев втиснуть в мешок копченый бараний бок, тавернщик принялся заворачивать мясо в кусок драной холстины, лихорадочно фантазируя о том, что было бы еще неплохо присовокупить к запасу провианта бочонки с солониной и вином: их можно связать вместе веревкой и разместить по обе стороны седла. Но вернувшийся из конюшни незнакомец бесцеремонно развеял сладкий дым мечтаний Рыжего Патена. Отпихнув ногой сверток с копченой бараниной, юноша вытряхнул из мешка добрую половину и сам мешок бросил на руки безмолвно следовавшему за ним Рифу.
– Подай вина, – приказал тавернщику. – Постой… Кроме той кислятины, которой ты едва не отравил меня вчера, другое есть?
– Нет, ваша милость, – пискнул Патен.
– Тогда принеси пива.
Когда юноша допил пиво и Риф