Из дневника известно, что в периоды затишья Сулейман ездил в места, где росли сады, посещал развалины древних крепостей Родоса, в которых в глубокой древности проживали викинги. Султан приказал восстановить крепости из развалин, чтобы армия могла разместиться в них на зимний период. Наблюдая за восстановлением садов и древних замков, он мог хотя бы ненадолго отвлечься от грохота орудий и зрелища измученных лиц своих людей.
Султан приказал, чтобы из Египта на остров доставили новые припасы, а из Анатолии – новые контингента янычар. Чтобы продемонстрировать армии свое намерение остаться на Родосе, сам переехал из шатра в каменное строение. Среди солдат распространилась весть, что султан не собирается снимать осаду.
Действительно, из всех альтернатив снятие осады было наихудшей. Это означало бы, что гибель тысяч его людей была напрасной – следствие нелепой ошибки Сулеймана, который не знал, как вести войну.
Миновал октябрь. Сулейман больше не предпринимал всеобщего штурма. Когда же даже янычары стали сбиваться в группы и жаловаться, приказал кораблям поддержки сняться с якорей и укрыться в бухтах континентального побережья. Таким образом, все увидели, что возможность отступления исключена.
Остался позади ноябрь. Сулейман решил взять противника измором, рассчитывая, что со временем у него кончатся запасы продовольствия. При этом стремился, насколько возможно, беречь свои силы, в основном полагаясь на беспокоящий огонь артиллерии и минные подкопы. И только в ночные часы он предпринимал попытки отвоевать хотя бы ярды в лабиринте каменных строений крепости.
1 декабря он применил новое оружие. Невооруженный гонец, пробившийся в крепость, сообщил христианам, что султан готов снять осаду на прежних условиях: рыцари и население могут остаться или выехать, сохранив свободу вероисповедания, оружие и имущество. Это не было официальное предложение, а всего лишь уведомление. Весть о нем распространилась по всем уголкам Родоса. И неожиданно оказало психологическое воздействие на измученных защитников крепости.
«Этот прием оказал противнику гораздо большую услугу, чем что-либо еще, – писал Ричард Ноллес, хроникер последнего периода Елизаветинской эпохи. – Противник мало-помалу добивается успехов, ставит защитников в такие экстремальные условия, что они рады снести свои дома, чтобы на их месте можно было построить новые укрепления и уменьшить площадь города, окружив себя новой линией траншей. Так что через небольшой промежуток времени они уже не могут сказать определенно, где именно строить укрепления.