Он лежал и тяжело дышал. К губам приклеился волос, Кляйн пытался его сдуть, а потом смахнуть рукой. Он лежал спокойно, старался перевести дух, чувствовал липкую и гадкую сырость подушки.
«Расслабься, – говорил он себе. – Будь спокоен».
Но в темноте он так и слышал, как где-то внизу женщина слабо ворочается. До него доносился какой-то звук, вроде шепота или шуршания бумаги. Кляйн не мог не представлять, как ее пальцы там, во тьме, около кровати, движутся, а тело медленно меняет положение.
Скоро он решил, что лежать и воображать, как она оживает, намного хуже, чем то, что будет с его глазом, когда он встанет. Он медленно скинул ноги с койки и поднял тело, голова сразу загудела. Сперва он не понял, что встал на труп, а потом чуть не упал, соображая, как сойти с него, не поскользнувшись и не свалившись. Но потом чуть ли не инстинктивно выбрался из кровати, всё еще в сознании, опираясь рукой на матрас.
Все еще слыша шорохи, Кляйн выпрямился и поискал выключатель, чуть при этом не свалившись.
Лампы с секунду мерцали, а потом засияли болезненно-белым светом. Смотреть вниз было больно. Когда Кляйн все же опустил голову, то увидел ее – женщина лежала, скрючившись, лицом вниз, из-за стоматологического зеркальца голова зависла в нескольких дюймах над полом, лица было не разглядеть, полоса крови вдоль койки и пола отмечала путь, по которому она соскользнула. Она не двигалась.
Кляйн еще с секунду постоял, глядя на нее, прежде чем догадался, что шорох идет от столика, из снятой трубки телефона. Он взял ее, поднес к лицу.
Шорох стал шепотом, потом голосом, говорившим в ухо. «Млинко, – повторял он. – Скажи, что происходит, Млинко. Млинко, подойди к телефону».
Кляйн какое-то время слушал его, а потом сказал:
– Это не Млинко.
Шепот оборвался. На миг ему казалось, что трубку бросили.
Когда голос раздался вновь, то уже не говорил шепотом, но по-прежнему ровно и безучастно:
– Мистер Кляйн.
– Да.
– Вы не могли бы позвать Млинко?
– Кажется, Млинко умерла, – сказал Кляйн.
– Кажется или умерла?
– И то и другое.
– Вы причинили нам много неприятностей, – сказал голос.
– Я ничего этого не хотел, – не смог удержаться Кляйн.
– Да, – ответили в трубке. – В таком случае вы должны помнить, что я скажу дальше. Мы всё еще идем за вами.
Позже, когда Кляйн добрался до разгрузочной платформы, то не мог взять в толк, как у него это получилось. Ясно вспоминался только первый этап. Кляйн положил трубку и решил обыскать карманы Млинко, но не успел даже согнуть колени, как понял, что потом уже не встанет.
Он посмотрел, нет ли на столике чего-нибудь похожего на оружие, но там ничего не было. Оттолкнулся от койки и медленно побрел к двери. Боль в глазу никуда не делась – она