Кристина. Стивен Кинг

я подумал, что через пять лет – к тому времени, когда я окончу университет – он будет уже пятидесятилетний и лысый… типичный бухгалтер. И это при хорошем раскладе, если его не хватит второй сердечный приступ. Первый оказался не очень серьезным – «рубцов в миокарде не образовалось», как сказал мне тогда папа. Но это вовсе не означало, что повторный приступ маловероятен. Я знал, что это не так, мама знала и он сам это знал. Одна только Элли по-прежнему считала папу бессмертным и неуязвимым, но даже в ее взгляде я пару раз замечал беспокойство. Или мне померещилось?

      «Скончался внезапно».

      Волосы у меня на голове зашевелились. Я представил, как он вскакивает из-за стола и хватается за сердце. Внезапно. Роняет ракетку на теннисный корт. Подобных мыслей о родном отце никто не ждет, но они приходят сами. Господь свидетель.

      – Ты уж извини, я случайно подслушал часть вашего разговора.

      – И?.. – настороженно спросил я.

      – Обсудим?

      – Не сейчас, пап, ладно?

      – Ладно. Только… если, как ты сам сказал, заварится какая-нибудь каша, ты мне все расскажешь, да ведь?

      – Да.

      – Хорошо.

      Я почти дошел до лестницы, когда отец неожиданно заявил:

      – Я ведь почти пятнадцать лет работал на Уилла Дарнелла, ты об этом знал?

      – Нет, – удивленно ответил я. – Не знал.

      Отец улыбнулся. Я еще никогда не видел, чтобы он так улыбался. Мама, может, и видела пару раз, а сестра уж точно нет. Сперва я подумал, что это сонная улыбка, но потом пригляделся: нет, никакая она не сонная, а циничная, холодная и осмысленная.

      – Секреты хранить умеешь, Деннис?

      – Да. Наверное.

      – Если наверное, то я молчу.

      – Умею!

      – Так-то лучше. Я вел его бухгалтерию до 1975 года, а потом он нанял Билла Апшоу из Монровилля.

      Отец пристально на меня посмотрел.

      – Я не говорю, что Билл Апшоу – жулик, но моральные принципы у него отнюдь не твердые. Пальцем ткни – продырявишь. А в прошлом году он купил в Сеуикли особняк эпохи Тюдоров за триста тысяч долларов. Выплатил сразу всю сумму, никаких тебе ипотек.

      Папа обвел рукой собственное жилище и снова положил ее на колено. Они с мамой купили дом за шестьдесят две тысячи долларов в год моего рождения – сейчас он стоил, может, около ста пятидесяти, – и совсем недавно получили из банка все бумаги. Прошлым летом мы по этому случаю устроили небольшой праздник на заднем дворе; папа разжег жаровню, насадил на длинную вилку квитанцию о погашении кредита, и мы по очереди держали ее над огнем, пока она не сгорела.

      – Не особняк эпохи Тюдоров, прямо скажем, – молвил отец.

      – Да нормальный у нас дом. – Я вернулся и сел на диван.

      – Мы с Дарнеллом расстались по-хорошему, можно сказать, друзьями, – продолжал отец. – Не то чтобы я хотел с ним дружить, он всегда был паскудой.

      Я еле заметно кивнул, потому что мне понравилось слово. Оно отлично передавало мое отношение к Уиллу Дарнеллу, лучше любого другого ругательства.

      – Но одно дело дружба, а совсем другое – деловые отношения.