Хьюго и Джорджетта закивали, и добросердечные вдовушки поделились с ними сладким пирогом с хрустящей корочкой, затем отрезали и по кусочку от оставшегося цыпленка. А Хьюго извлек из своего кожаного футляра, казавшегося бездонным, пакетик жареного миндаля и пустил угощение по кругу. Только Джорджетте нечего было предложить попутчикам, но пировала она наравне со всеми, поэтому старалась выразить свою благодарность взглядами, обращенными ко всем троим, но в первую очередь – к сестрам. И, конечно же, она наслаждалась зрелищем, которое являл собой лорд Хьюго Старлинг, затеявший разговор с немолодыми вдовами. Он полагал, что упростит дело, представив ее немой, но… как там говорится? «Не рой другому яму»? Да, Джорджетта наизусть помнила все, что вычитала у Шекспира.
За окнами кареты миля проносилась за милей, а солнце уже закатилось – точно похищенный золотой соверен, – и на смену ему явился молочно-белый месяц, озаривший ночное небо прохладным серебристым светом. То и дело мигали огоньки каретных фонарей, и пассажирам казалось, что вокруг экипажа порхают светлячки.
Наконец, когда с трапезой было покончено и остатки ее убрали в корзинку, Джорджетту стало клонить в сон. Некоторое время она пыталась бороться с накатывавшей дремотой и изо всех сил сжимала зубы, подавляя зевоту. Сестры же благополучно заснули, склонившись головами одна к другой, и казалось, что они по-прежнему о чем-то беседуют.
Внезапно лорд Хьюго усмехнулся и, взглянув на девушку, тихо спросил:
– Устала, дорогая кузина? Что ж, день выдался долгий, а ночь будет еще длиннее.
В смутном серебристом сиянии Джорджетта увидела, как он стащил с себя плащ и, аккуратно сложив, разместил наподобие подушки у своего плеча. Покосившись на девушку, сидевшую с ним рядом, Хьюго прошептал:
– Спите, а я постерегу. Спите столько, сколько вам захочется.
Джорджетта нахмурилась, скрестив на груди руки, но в этот ночной час не могла долго упорствовать и, привалившись к своему спутнику, положила голову на его широкое плечо.
Карета мерно покачивалась, Хьюго молчал, и через несколько минут девушка уже крепко спала, и ей снился замечательный сон… Она жила в маленьком домике, и у нее был целый сад колокольчиков-рапунцель с сочными зелеными листьями. Она рвала эти листья сколько душе было угодно, но в отличие от сказки никакой беды от этого не случалось. Во сне она была дома – и в полной безопасности. Когда же она как-то раз открыла дверь своего домика, ее приветствовал голос того, кто ее любил…
Глава 5
«Она написала, что отомстит, и ей прекрасно это удалось», – со вздохом подумал Хьюго. Долгие часы этой чернильно-черной ночи Джорджетта спала, положив голову ему на плечо. Ее обмякшее тело навалилось на него всем своим деликатным весом, цветочный аромат ее волос дразнил и возбуждал, а бедра их то и дело соприкасались – такое доверие к нему обезоруживало и сбивало с толку.
Но