Доктор Стенбум внимательно посмотрел на своего пациента. Потом вышел, закрыв за собой дверь. Кажется, щелкнул замок, запертый снаружи.
Лежа в постели, он, однако, смотрел только на торчащий из руки желтый предмет. Потом начал медленно отдирать полоски пластыря, фиксирующие катетер.
Кожа вокруг того места, где толстая игла входила в вену, была не только посиневшей, но и сильно исколотой. Следы многочисленных уколов более или менее зажили, и не было никакого сомнения в том, что он пролежал здесь весьма долго. Пару недель, так сказал чертов доктор Стенбум, но могло быть и намного больше. Время для него пока еще мало что значило.
Он рывком вытащил иглу из руки. Довольно слабая струйка крови побежала из сгиба локтя, как будто никакого давления в теле не осталось. Потом струйка превратилась в ручеек, и пришлось выхватить из-под головы подушку, сорвать наволочку и положить подушку под локоть. Кровь, извиваясь, медленно стекала вниз, и под рукой расплылось большое пятно.
Он согнул иглу, это оказалось сложнее, чем он рассчитывал. Наконец она приняла слегка изогнутую форму. Он приблизил ее к свету, внимательно рассмотрел. Потом воткнул ее в кровоточащую ранку, поводил внутри, ища место, где вывести ее через вену.
Боль добавляла ему собранности.
Он посмотрел на кожу. В нескольких сантиметрах ниже входного отверстия появилась небольшая выпуклость. Он нажал сильнее, бугорок увеличился. Наконец, кожа разошлась. Изнутри. Из руки показалась изогнутая игла. Кровь сочилась из обеих ранок.
Он видел отверстия, пулевые отверстия. Мимо проносились видения, пытались задержаться. Настойчиво пытались.
Но прозрачная жидкость, смешивающаяся с кровью, прогнала их. Жидкость капала из согнутой иглы. Кап, кап. Лекарство. Оно больше не бежало по его венам и не отравляло его тело.
И его душу.
Он вернул пластырь на ранки, проделав небольшое отверстие в его поверхности, и наблюдал за происходящим, пока из-под пластыря не показалась первая прозрачная капля, стекшая на подушку. Тогда он поправил желтый катетер, и все стало выглядеть как раньше.
Он положил испачканную кровью подушку на другую сторону кровати, чтобы дать ей высохнуть, свесил ноги на пол и какое-то время сидел на краю постели. Потом перенес вес тела на нижнюю часть туловища и поднялся. Его слегка качало, боль молниями проносилась по голове, но он остался стоять. Затем сделал первый пробный шаг, второй. Конечно, его пошатывало, конечно, он крепко держался за капельницу, но ноги держали.
В дальнем конце пустой комнаты находилась раковина, над которой висело зеркало. Он доковылял туда, посмотрел на странное лицо мумии, нашел это логичным. Человек без воспоминаний, человек без лица. Это не было отражением Сэма Бергера. Он ощупал повязку, казалось, он видит в зеркале