Она поднялась к себе в светлицу, глянула в окошко. Чёрный ворон кружил высоко над башней детинца, княжне даже почудилось противное зловещее карканье. В душу её вкрадывалась тревога.
Глава 19
В затхлом тёмном помещении пахло сыростью, по каменным плитам пола мерно ударяли капли воды. В углах шевелились огромные крысы. Боярин Фёдор Ивещей, в отчаянии обхватив руками голову, сидел на ворохе соломы, горестно вздыхал и клял лихую судьбину.
А как всё хорошо начиналось! По совету Володаря Фёдор вскоре после неудачного польского сватовства направил стопы в Туров, ко князю Святополку. Плыл на ладье вверх по Припяти, торопил гребцов, и казалось, выносит его жизнь на верную, столбовую дорогу. Простирались вдоль реки унылые болотистые берега с чахлыми берёзками и осинками, редкий зверь шуршал в прибрежных камышах, иной раз с кряканьем взлетала над кустом проворная утка. Небогата Туровская земля на урожаи и на людей – пустынно было вокруг, разве иной раз мелькнёт на берегу крохотная деревушка с избами на длинных сваях да покажется впереди одинокая рыбачья лодчонка.
В Турове Фёдор долго беседовал с князем Святополком. Приземистый козлобородый муж лет тридцати пяти, черноглазый, с пепельными прямыми волосами, прядями падавшими на лоб и плечи, осторожный, молчаливый, вечно прятавший ладони в рукава долгого кафтана и неприятно дёргавший худой длинной шеей, всё исподволь расспрашивал Ивещея о том, что происходит в Киеве. Он медленно, со вниманием вчитывался в Болеславову грамоту, вопрошал о том, хороша ли собой польская княжна, много ли золота и серебра даёт Болеслав за невестою, что ждёт от него.
– Боюсь гнева князя Владимира, – признавался туровский князь со вздохом. – Как проведает, что мы без его ведома соуз с Болеславом учиняем, гневать почнёт. Всюду у его соглядатаи.
Задерживаться в Турове Фёдору было недосуг, опасался он того же, что и осторожный Святополк. Осенью, сквозь грязь и нескончаемую полосу противного дождя, проваливаясь с конём во влажную вязкую землю, помчал он за невестой в далёкое Гнезно – Болеславову столицу.
Там, на берегах среброструйной изгибающейся крутой линией Вислы, уже поджидал его Володарь.
– Переменил Болеслав решенье своё, – объявил он изумлённому Ивещею. – Вторую дочь за Святополка отдаёт. Марицей её звать. Совсем девчонка, дитя. Правда, на лицо она приятна, токмо вот горбата малость.
– Он чего, с ума спятил, Болеслав ваш?! – раздражённо рявкнул Ивещей. – Как я горбунью сию князю Святополку привезу? Обидится князь. Да и… насмехается над всеми нами лукавый сей лях, что ль?!
– Что делать, боярин? – Володарь уныло развёл руками. – Весьма обиделся Болеслав, когда княжна Предслава ему отказала. Чуть было войну не начал.
К Болеславу Фёдора так и не допустили. Говорил он только с одним худощавым старым епископом, который, зябко ёжась и кутаясь в долгую серую сутану, объяснял, что королевна Марица понимает всю важность своего предназначения и готова принести на Русь