– Thanks, – по привычке сказала я на английском.
– Некоторые негры понимают русскую речь, – с намеком на укор ответил мне Иннокентий.
Я покраснела.
– Извините.
– Ну что, идем дальше? – предложила предводительница стаи Малинова Валерия.
В течение последующего часа с лишним мы любовались достопримечательностями Нижнего парка: Римскими фонтанами, Шахматной горой, лживыми тюльпанами, скамьями и елями, к которым стоит лишь подойти – тут же обдают прохладной струей воды. Впрочем, были деревья и настоящие, высокие, зеленые, словно говорящие: «Здесь осень пока не наступила!». Дождь совсем перестал, а в воздухе витала приятная свежесть, облегчающая дыхание. Жалела ли я в тот момент, что в такой необычной компании приехала сюда? Ни на миг. Я была вполне счастлива. Павел ходил за мной хвостом, чувствуя свою вину теперь за то, что не поднял меня, то есть своими руками передал супостату из Африки, и старался загладить сей промах любыми, даже глупыми поступками и словами.
Как то:
– Ты такая красивая!
Или:
– Хочешь, я подарю тебе часть Финского залива и пару сотен светящих над ним звезд? Хотя и миллион самых ярких не заменит сияния твоих прекрасных глаз!
И т. п. Я лишь морщилась, ибо одно дело, когда мужчина говорит тебе это просто так, другое – когда ты знаешь для чего. Чтобы простили. Тем более из Пашиных уст все комплименты неизменно звучали как оскорбления. Вот не умеет человек подобрать подходящий случаю тон, и все тут.
– Давайте организуем пикник! – придумала Лера.
– А здесь можно? – удивленно спросила идущая рядом с ней Феля.
– Здесь – нет. Но можно выйти к заливу. И ни в коем случае нельзя сорить!
– Ты говоришь, как мой папа, – скуксилась подруга Валерии Светлана. Мы как раз подошли к фонтану, где мраморный юноша стоял посреди бассейна, приложив руку к белой мускулистой груди и чуть отставив ногу. Фонтан назывался «Адам».
Катя тут же внесла сногсшибательную идею встать всем так же, как и он, и на фоне этого фонтана сделать групповой снимок. Задумку поддержали все, за исключением индейца. Наверно, он просто не понял, о чем речь. Тогда Паша подлетел к нему с фотокамерой и стал объяснять, куда нужно нажать, чтобы вылетела птичка, не забывая вставлять в пропитанную эмоциями речь излюбленное «андестэнд», точно индеец английский понимал куда лучше русского. Наконец Большая Нога, ой, простите, Орлиный Глаз понял, чего от него хотят, и сделал довольно качественный снимок. То есть влезли все одиннадцать человек, и никто, как ни странно, не был обезглавлен. Почему-то необычайно радовало то, что персонаж времен Нового Света, покрытый перьями, одетый в пончо и медвежьи лапти, сумел сладить с современной японской техникой, как будто произошло единение культур разных времен и пространств.