–Но почему? – снова не понимала Вероника Васильевна. – Почему не можете?
–Я не могу принять помощь от малознакомого человека.
Вероник поняла Петра. Она тоже не любила принимать помощь от кого бы то ни было, но сейчас был не тот случай. Мария умирала, денег на ее лечение не было, а Эльвира была единственной кто мог помочь.
–Значит лучше чтобы Мария умерла? – возмутилась Вероника. – Лучше чтобы ей не было сделано никакой операции? Пусть умирает! Денег-то нет. А кто может дать их, у того просить стыдно! Гордость не позволяет взять деньги на лечение? – Вероника усмехнулась. – Да что же Вы за мужья-то такие? Для Вас лучше, чтобы умер человек, чем в долг попросить? Не понимаю?
Петру нечего было ответить. Он знал, что Вероника права. Деньги были нужны. Но их негде было взять, а попросить в долг, мешала гордость. Петр Романович сказал:
–Может быть Вы позвоните или по электронной почте направите Эльвире письмо, о том что произошло.
–А Вы? – спросила Вероника. – Почему не Вы?
–Я? – на секунду задумался он. – Вы спрашиваете почему я не могу позвонить ей или направить письмо по электронной почте? – он сделав паузу, добавил. – Я просто не хочу чувствовать себя слабым. Ведь попроси я деньги, я буду чувствовать себя никчемным.
–Это не так. – возразила Вероника. – Нет ничего постыдного чтобы попросить в долг на лечение своей семьи.
–А если не дадут? – тотчас же сказал Петр. – Что тогда? – он сделав паузу, добавил. – Я сам себя возненавижу.
–Почему?
–Я точно знал, что мне денег не дадут, но я все же попросил их, а мне отказали. – затем он пояснил. – Это самое что ни на есть унижение. – затем он добавил. – надо мной будут просто смеяться, и всего лишь.
Вероника Васильевна тяжело вздохнула. Она понимала, что возможно Петр прав. Денег никто никогда не даст, просто посмеяться, и только. Скажут, что пришло время умереть. А еще небось добавят, что дышать легче станет после смерти этого человека. Нас ненавидят, и эта ненависть переходит к нам. Мы ненавидим тех, кто ненавидит нас. Хотим скорейшей их смерти. Мы даже пальцем не пошевелим, чтобы обуздать свою ненависть. А та в свою очередь все разрастается и разрастается. И в конце концов достигает таких необъемных размеров, что эта ненависть сжирает нас самих.
–Пусть так. – сказала Вероника. – Пусть будут смеяться, хохотать, злорадствовать. – она сделав паузу, добавила. – Зато Вы будете знать, что это не ваша вена, что Ваша жена умерла. – затем она произнесла. – Может быть эта цинично? Вы сделали все, чтобы спасти свою жену. – затем она показала рукой в сторону, и сказала. – А вот что сделали они чтобы спасти человека? – затем она добавила. – Ничего. – затем она сказала. – они смотрели как умирает Ваша жена, могли помочь, но не помогли. – затем она добавила. – Вот это и есть цинизм в чистом виде, чистое зло! Зло, в его естественном обличии. – затем она сказала. – Посмотрите на артистов, уж они за границей лечатся, а всем говорят, что плохо живут. Ну ни лицемеры же?
Петр Романович понимал, что Вероника Васильевна права. Что там дело до своей