Мгновение спустя объявили обед, и, к моему дальнейшему раздражению, оказалось, что сижу я вдали от Мориса: меня засунули между директором по маркетингу моего издательства и редактором литературного журнала. Его же, напротив, посадили рядом с пригожим молодым испанским писателем, который за три года издал три романа, самый недавний снискал крупный международный успех. Почти весь обед они провели за беседой, время от времени хохоча до упаду, но Морис ни разу даже не взглянул в мою сторону. А когда вытащил из сумки свой неизменный блокнот и принялся записывать в нем что-то, сказанное его собеседником, я изо всех сил постарался не схватить солонку и не швырнуть в него.
Позже тем же вечером, как у нас вошло в привычку, мы час провели в баре гостиницы, где я попытался не позволить своему скверному настроению омрачить наше с ним общение, хотя, возможно, было очевидно, что меня что-то раздражает, поскольку он спросил, что не так.
– Почему что-то должно быть не так? – ответил я. – Совершенно приятный день.
– Вы, кажется, просто-напросто немного не в духе.
– Это усталость, не более того. Но вы же сами получили удовольствие, правда? Кажется, за обедом вам все очень понравилось.
– Я в восторге, – увлеченно отозвался он. – Все эти писатели! Я и себя таким же почувствовал.
– Так и есть, – упорствовал я, хотя уже какое-то время он не давал мне читать ничего нового.
– Нет, – сказал он. – Пока не допишу роман. Вообще-то – пока не издам роман.
– Ну, для того чтобы роман дописать, его нужно начать, – сказал я.
– О, но я уже! – сказал он мне. – Я не упоминал? Наконец мне пришла в голову мысль. Сюжет. И я просто сел и начал писать.
– Понимаю, – произнес я. – И вы намерены мне сказать, о чем он будет?
– Пока нет, – ответил он, качая головой. – Штука в том, что я насчет такого суеверен. Вы не станете возражать, если я пока просто позанимаюсь им, а рассказывать подробно не стану?
– Я вовсе не возражаю, – сказал я, хотя на самом деле возражал очень сильно. – Поступайте так, чтоб это приносило вам счастье. А ваш сосед по обеду, этот испанский романист, – он вам посоветовал что-нибудь?
– Мы вообще-то не о книгах говорили, – ответил он.
– А о чем же вы тогда разговаривали?
– О его жене, главным образом. И его любовницах. У него их несколько.
– Мне удивительно, что вы смогли такое выдержать.
– Он мне дал свою карточку и сказал, чтобы я, если когда сюда вернусь, его отыскал.
– Вы уж точно знаете, как нас коллекционировать, не правда ли? – спросил я. – Писателей, в смысле. Вас никогда не тянет к кому-нибудь менее состоявшемуся? К другу-сверстнику,