Радостный крик затих, человек, которого вытащили из развалин, умер, не приходя в сознание. Придон с удвоенной силой расшвыривал камни, по рукам текла кровь, ногти уже сорвал, щеки блестели от слез, он рыдал в голос, лицо кривилось. Аснерд сочувствующе сопел и старался перехватить самые тяжелые глыбы.
Каменный холм удалось разобрать только к утру следующего дня. Придон, с сорванной на руках кожей, измученный и полуослепший от слез, приподнял гранитную глыбу и увидел кончик пурпурного плаща. Он закричал сквозь рыдания:
– Скилл!.. Я здесь!.. Не умирай, я уже здесь…
Как безумный, он расшвырял камни, не заботясь, на кого упадут, убрал последнюю плиту. Скилл лежал вниз лицом, Придон торопливо перевернул его на спину, секунду всматривался в неподвижное лицо, поднял голову и закричал нечеловеческим голосом.
На Скилле по-прежнему ни царапины. Если бы не почерневшее от удушья лицо, можно бы подумать, что он просто заснул. Люди вокруг него раздавлены в лепешки, все вокруг пропиталось кровью, но неуязвимый Скилл просто… задохнулся.
Придон схватил Скилла, прижал к груди. В глазах было отчаяние, он вскинул взгляд к небу. Даже каменный Аснерд вздрогнул от страшного крика:
– Боги!.. Возьмите мою жизнь, верните ему!..
Вяземайт сказал с осторожной строгостью:
– Не кощунствуй. Боги сами знают, что делать.
– Но он – лучший! – прокричал Придон. – Как смогу я смотреть в глаза его жене?
Вяземайт удивился:
– Куявке?.. да, конечно, она его жена, если ее избрал Скилл… Однако же, гм…
– Что?
– Да так… Придон, разожми руки. Отпусти… нет, дай его нам! Скилла надо омыть и облачить в тцарские одежды. Он был великий и достойный тцар… и похороны его ждут самые… величественные.
Придон вскрикнул сквозь рыдания:
– Я не пойду! Я не смогу быть на его тризне…
– Почему? – Потому что я… я – убийца!
Аснерд сказал строго:
– Несчастный случай!.. Землю иногда трясет. Редко, но такое бывает, спроси у стариков.
– Несчастный? – вскричал Придон. – Но это я, я его убил!.. Я его начал убивать, еще раньше, когда я…
Он запнулся, теперь показалось, что убивать родного брата начал раньше, еще раньше. Еще когда бросил обидные слова там, в Куябе, у дома той женщины… или даже раньше, когда дерзил, когда спорил, когда не слушался старшего, мудрого не по годам и в то же время отважного брата. Боль вошла в него, как огромный нож входит в тело мелкой рыбы. Он задохнулся, закричал, слезы брызнули из глаз. Он ухватился за голову, и целые пряди волос остались в скрюченных пальцах, когда поднес кулаки к лицу.
Прибежала Блестка, вместе с Аснердом подхватили с двух сторон, увели. Придон не сознавал, куда ведут,