– Тащ полковник! Так что решили?
– Будем действовать, как предлагает твой Овечкин.
– Черт!
– И не говори. Танки я подтянул. Четыре огнеметных, восемь КВ и двенадцать Т-60. Больше не дали. Спасибо, что снайперов унял!
– Спасибо не булькает!
– Ты ел, капитан?
– Да, спасибо. Я подтянул сюда группу: шесть снайперов и четыре пулеметчика с оптическими прицелами. Ночью сходим на нейтралку, проверим опушку леса, там, похоже, не все так чисто. Нечто напоминающее «гадюку», я там видел.
– Сплюнь!
– Точно-точно! Там артбатарея, противотанковая.
– Давай привязку!
– Видел только два места: вот здесь и здесь. Где остальные зарылись, не знаю.
– Оттуда еще не били.
– Все течет, все изменяется. Кто из начальства будет?
– Да новый, как его?
– Власов?
– Да, сам напросился.
– Понятно!
Стемнело, я попрощался с Сокуровым, подошли бойцы, Женя. Я их отвел в блиндаж, из которого работал днем. Проверил снаряжение у бойцов. Отдал приказ. Трое идут в тыл впервые. Мы спустились на лед Полисти и двинулись в сторону нейтральной полосы ползком. Через триста метров ушли влево к опушке леса. До наших траншей еще метров сто, но за траншеями хорошо наблюдает противник. В лесу надеваем снегоступы и уходим в сторону болота. Там опять ползком. Лишь к полночи добрались до желаемой точки. Противник ведет дежурный огонь, поддерживая уверенность, что он не спит. Здесь стоит звонкая тишина, которая мне сильно не нравится. Есть! Горелым торфом пахнуло! Блиндаж или землянка! Послал группу захвата вперед, сами распределили сектора. Через шесть минут раздался волчий вой. Кого-то ведут.
– Офицер, командир, артиллерист, отходим, сейчас рванет.
Перебежками отходим обратно к болоту. Взрыв и подрывы снарядов застали нас уже на болоте. Лес ожил очередями. В ответ заработала наша артиллерия. Отходили быстро, на опушке леса напялили на пленного «лешак». Он в одном мундире, руки стянуты за спиной. Вышли на собственную дорожку следов, но теперь путь к нашим траншеям. Через пять минут соскользнули