– Этого отпустить, – коротко приказал Фандорин. – За мной. Только сапогами потише.
На ходу коротко объяснил полицейскому суть дела.
Старик просеменил по улочке, повернул в Андриановский и вдруг юркнул в узехонький проход между домами.
– Все, ваше высокоблагородие! – выдохнул чиновнику в ухо Небаба. – Надо брать! Там выход в три подворотни, да еще мокеевские подвалы. Уйдет.
И, не дожидаясь команды, бросился вперед, да еще в свисток задудел.
Маса и Фандорин кинулись следом.
В тесном дворе околоточный догнал китайца и схватил за плечи.
– Осторожно! – крикнул Эраст Петрович. Откуда дуболому-полицейскому было знать, какие сюрпризы умеют преподносить худосочные китайские старички?
Однако Небаба легко справился с задачей – похититель и не пробовал бежать или сопротивляться. Когда надворный советник и его камердинер приблизились, китаец смирно стоял, втянув голову в плечи и дрожащим голосом повторял:
– Мэй ши! Мэй ши!
Маса расцепил пальцы арестованного, отобрал нефритовые четки (старик и в самом деле прижимал их к груди) и передал Фандорину.
Эраст Петрович вглядывался в темноту, пытаясь получше рассмотреть китайца. Старик как старик. Ни мудрости Те Гуанцзы на перепуганном лице, ни поджарой ловкости вчерашнего стрелка в тщедушном теле. Что-то здесь было не так.
Околоточный, стоявший за спиной арестованного, скептически заметил:
– Воля ваша, господин Фандорин, только непохоже, чтоб этот огрызок мог Пряхина топором изрубить. Он, поди, и топора-то не подымет.
Ответить Эраст Петрович не успел. Из темноты донесся шорох, звук короткого выдоха и сочный удар мягким о мягкое. Небаба рухнул лицом вниз и раскинул длинные руки. Там, где только что стоял околоточный, обрисовался силуэт, в котором Фандорин сразу признал давешнего прыгуна через стены: тот же облегающий наряд, пружинность позы, коническая шапочка. Маса яростно зашипел, готовясь к рукопашной, но поперхнулся – черный человек молниеносным движением выбросил вперед ногу и припечатал японца точнехонько в подбородок. Удар был так неправдоподобно быстр, что застал верного фандоринского слугу, бойца бывалого и грозного, совершенно врасплох.
Даже не вскрикнув, Маса повалился навзничь, и оказалось, что все войско Эраста Петровича повержено в первые же секунды баталии, а сам главнокомандующий совершенно не готов к схватке со столь грозным противником – точнее, даже с двумя.
Нет, оказалось, что все же с одним – старый китаец бросаться на чиновника явно не собирался. Он попятился к стене, обхватил голову руками и запричитал:
– Сяншэн, бу яо!
О,