Сейчас это кресло, в котором любит нежиться Гертруда Францевна, пустовало. Призывы Мышки, собиравшейся угостить подружку деликатесом, выйти к обществу, были почему-то проигнорированы. Впрочем, Гертруда Францевна дама не то чтобы капризная, но с характером; если уж она решила продемонстрировать по какому-либо поводу свой нрав, то разумнее всего на время оставить ее в покое.
– Гертруда не любит, шеф, когда вы выпиваете на рабочем месте, – сказала девушка. – Она начинает нервничать, переживать за вас…
Стас, выковыривая сигарету из пачки «ЛМ», заметил:
– У меня, конечно, нет других забот, кроме как думать о том, в каком настроении пребывает Гертруда Францевна…
– Мышка, ну что ты лезешь к человеку в душу?! – поддержал его верный напарник. – Не видишь, что ли, как нам гадко сейчас… Слушай, Стас…
Может, давай уволим ее?
– Кого?
– Мышку, конечно. Больше ведь некого.
– Ты че, Слон, перебрал лишку? – поинтересовался Стас. – Ирма, между прочим, твоя двоюродная сестра. Как я могу уволить Мышку?! К тому же она единственный дельный работник в нашей гребаной фирме!..
Общались все трое, естественно, на литовском.
Но если Мышка использовала чистейший аукштайтийский диалект, то другие двое, в качестве острой приправы, щедро пересыпали свою речь русскими фразеологизмами.
Ирма за компанию тоже стала грызть чипсы. Когда она задумчиво брала пальчиками картофельные чипсы, а потом медленно и осторожно, из-за брекетов, разжевывала их передними зубками, то и вправду походила на мышку…
– Что, Ирма, беспокоят еще зубы? – спросил Нестеров, бросив на девушку участливый взгляд. – Кстати, когда врачи обещают снять эти чертовы железки?
– На следующей неделе, – сказала девушка. – Если, конечно, я выплачу остаток денег за операцию…
– Сколько? – спросил Стас.
– Где-то под тысячу литов[2].
– Вот же сволочи! – выругался Слон. – Медицина, мать ее так и эдак!!!
Мертвого в канаве разденут! Наловчились, гады, раскручивать народ на бабки…
Нестеров извлек из заднего кармана брюк портмоне. Перебрал кредитные карточки, вспоминая, не завалялось ли где случайно деньжат… Потом, вспомнив, что они со Слоном вчера сняли с двух счетов последние бабки, полез в другое отделение лопатника, где у него хранились остатки наличности.
– Две сотни с мелочью, – невесело заключил он. – А у тебя сколько, Римас?
– Примерно столько же.
– Держи, Ирма, – сказал Нестеров, передавая девушке столитовую купюру.
– Слон,