– Здравствуй, Лампуша, – донеслось в ответ.
Я спросила:
– Как дела? Миша в порядке?
Но Жека, наплевав на светские условности, быстро сказала:
– Все плохо. Мне очень нужна твоя помощь. Ты где? Можно к тебе приехать?
Ковалева – единственная из моих бывших коллег-музыкантов, с кем я поддерживаю отношения. В оркестре к арфистке Романовой относились с легким пренебрежением, а Жека была звездой, блистательной скрипачкой, любимицей нашего дирижера Натана Гольдена. Но, несмотря на статус примы, Жека всегда находила минутку, чтобы сказать мне несколько ласковых слов. Мне тогда Жека казалась зрелой, умудренной жизнью женщиной, у нее уже был сын Сева, вот только не помню, в какой класс он ходил. Потом между Ковалевой и Гольденом пробежала тучная черная кошка, Натан перестал хвалить Жеку, и та через некоторое время уволилась. Среди оркестрантов фонтаном забили сплетни. Я предпочитала не поддерживать досужие разговоры, а после концертов-репетиций быстренько сматывалась домой. Обыватель считает, что люди, исполняющие классическую музыку, интеллигентны, умны, это не поп-певцы, которые с удовольствием говорят на весь свет гадости про коллег, и не рокеры, наливающиеся перед выступлением коньяком по самые брови. Дорогие мои, поверьте: пиликающие на скрипках и виолончелях музыканты – отнюдь не святые, они обожают обсуждать окружающих, употребляют крепкие напитки, не чураются ненормативной лексики и вообще отнюдь не ангелы с крыльями. В соседней с родительской квартире проживал дирижер N. Основным развлечением его было избиение жены-балерины. Ну и чем тогда N отличается от среднестатистического Васи, который, отбарабанив смену и приняв на грудь «ёрш», мутузит супругу? Впрочем, простите, я ошиблась. Вася просто отвешивает своей бабе затрещины, а N раздавал оплеухи под звуки Первого концерта Петра Ильича Чайковского. Интеллигента всегда можно узнать по любви к классике.
Так вот, в нашем оркестре кости перемывали всем, а уж Жеку обсосали до спинного мозга. Как-то раз флейтистка Ляля Гордина, сказав: «Ну точно она с Натаном спала, хотела развести его с семьей и не смогла», неожиданно повернулась ко мне и громко спросила:
– Романова! Хватит сидеть с кислой мордой! Выскажись по сути обсуждаемой проблемы.
Я никак не ожидала, что кого-то заинтересует мое мнение, растерялась и по глупости ответила честно:
– Это не наше дело. Некрасиво судачить за спиной человека. Когда Жека здесь работала, ты, Ляля, первой бежала обнять ее при встрече, потому что надеялась на ее протекцию. А сейчас швыряешь в Ковалеву комья грязи. Жека хороший человек и талантливый музыкант, надеюсь увидеть ее первой скрипкой Нью-Йоркского симфонического оркестра.
Повисла тишина, потом пианистка Юлия Ребятова, неконфликтная спокойная женщина, вдруг возмутилась:
– Люди! Великий немой заговорил! Романова, моралистка ты наша! Ну-ка вспомни, почему ты у нас ставку занимаешь? Не стыдно сидеть с твоими аховыми способностями в таком коллективе, а? О тебе мамаша побеспокоилась, а Лялька сама пробивается.
Кстати,