Время действительно, подходило к концу, а интервью вышло сухим и обезличенным. Исключительно для статьи о строительном бизнесе.
– А зачем вам лезвия? Я таких сто лет не видела.
– Карандаши точу. Вы уже забыли, что я физмат закончил? – Кирилл поставил фото на место.
В офис вернулся парень с фотокамерой.
Из приёмной заглянули заместитель и главный инженер.
Кирилл кивнул.
– Пора заканчивать, Жанна.
– Последний вопрос. Как вы относитесь к тому, что дом, где вы родились, снесут? Вас постигла такая трагедия…
Кирилл удивился – он не знал о сносе.
– Очень смешно, дом хотели снести через месяц после обрушения, но он стоит по сей день. – И вообще, новое должно приходить на место старому. – мужчина сохранял безразличие.
Кирилл сказал, что до конца дня в офисе не появится.
Он заехал в хозяйственный магазин, купил лопату, мешок и перчатки.
Старый дом выглядел совсем неприветливо. Вокруг развалин было много мусора.
Кирилл полез в заросли репейника под окном своей кухни. На первом же шаге он чуть не упал на щебень и колотые кирпичи. Расстелившийся по вязкой осенней земле, плющ цеплялся за дорогостоящие протезы и затруднял работу. Работать лопатой Кир мог только с помощью рук.
Через час мешок стоял в багажнике.
***
– Я помню как мама не хотела жить после моей смерти. Она так плакала! – Нина всхлипнула и потёрла глаза кулаками. – Мне очень стыдно.
– За что стыдно, внуча? – старый солдат не знал как поддержать ребёнка.
– Я не посмотрела на дорогу. А мама всегда говорила смотреть. Она тогда так злилась…
По щекам девочки катились огромные как слёзы.
– Ты обычный ребёнок. – дедушка поправил девочке воротничок. – Ты не виновата, ты просто заигралась и не заметила как выбежала на дорогу.
У деда Мити затряслись руки – слишком много он видел смертей.
– Мама злилась на себя. Что она не смогла уберечь свою доченьку, – дед обнял девочку и поправил ленты в волосах. – Скоро совсем растреплю твою прическу.
– Так её же не было со мной, как она могла уберечь меня?
– Вот поэтому и злилась, что не была с тобой.
Ниночка высморкалась в платок с самодельным кружевом и спрятала его в рукав.
– Я правда не виновата? – в вопросе было столько надежды, что старик согласился бы забрать себе её боль и пережить ещё одну смерть.
В коридоре скрипнула дверь.
– Иди, иди, внученька! – дед подтолкнул Нину в спину.
Нина поцеловала его и, вначале нерешительно, а потом почти бегом, направилась в коридор.
Дверь хлопнула.
Коробка с печеньем стояла на столе. Теперь по вечерам её некому рассыпать.
Из старинного портсигара, который достался от отца, пожилой мужчина достал папиросу и закурил.
Прозрачные