– Теперь ты знаешь, что будет, – сказал Илья.
Круто повернулся и ушел к селу.
Из Девятидубья донесся сдержанный грохот. Там пытались без лишнего шума раскатать избу.
Малая дружина не добилась в Девятидубье ничего, кроме позора, но дала уяснить важное. Нечисть не хотела идти за Смородинку. Только пара молодых рыже-бурых тварей выскочила на лед, преследуя отступающее воинство, но сразу встала. Обычно волоты не боялись рек, наоборот, они любили воду, хорошо плавали и ныряли, а зеленые лешаки так вообще жили на болотах, в самой топи, питаясь лягушками и змеями. Отогнать от реки берегиню надо было постараться. Да никто, пожалуй, и не пробовал, если оставить братьев Петровичей, которые непонятно чего с берегиней учудили – по пьяни небось.
Раз отпрыски Солового встали на реке, а потом еще пошвыряли на лед объедки коней, обозначив так границу, значит, глава рода не считал землю за Смородинкой своими охотничьими угодьями. Видимо, он с самого начала двигался на восход, туда, где леса гуще, дичи больше, селений меньше. Не застрянь он у Девятидубья да не оголодай вконец, никто бы его и не заметил.
По большому счету, все эти «если бы да кабы» Илью не заботили. Ему надо было уберечь то, что он пренебрежительно называл «обоз», – сани, коней, челядь Петровичей, Миколу. Дабы строптивый парубок не дергался, его назначили над челядью временно главным. А то прискачет, неровен час, на подмогу, тут и конец ему.
Миколе приказали до захода солнца убраться с обозом на пару верст за реку, встать по возможности в открытом месте, обложиться кострами и сидеть тихо до особого распоряжения.
– А если тут у вас что? – неуверенно спросил Микола.
Он нашел в снегу у реки оброненный кем-то из дружинников меч и с тех пор очень волновался. Когда дружина, пусть даже не «младшая киевская», а вовсе малая, с бору по сосенке, удирает, теряя оружие, тут заволнуешься.
– А если что, я тебе свистну, – пообещал Илья.
Как и предсказывал Лука Петрович, от Девятидубья мало чего осталось, когда его раскатали на требуемое количество дров. Только баньки у реки не тронули, да кузницу Лука не позволил ломать, маленькую, тоже над самой рекой, наверняка переделанную из бани.
– Железо из кузни грузите в сани, – распорядился он. – Пригодится в хозяйстве.
Подгоняемая страхом, челядь разметывала избушки и кладовки с невероятной скоростью.
– Истинно говорят: ломать не строить! – только и сказал Василий.
– Вот вы, значит, как можете трудиться на самом деле, – добавил Лука. – Вернемся домой, высеку всех скопом и каждого по отдельности. Лентяи!
Постоялый двор обнесли кольцом высоких, в рост человека, костров, готовых к немедленной растопке. От костра к костру бродил Лука и вздыхал. Стало ясно, что хоть Петровичу и отказали, а в мечтах он все равно видел Девятидубье своей вотчиной.
Пока