– Да видишь ли, история действительно не очень красивая. Помнишь, Тамарину медсестру Людмила все доставала?
– Помню.
– Вот, она ее вчера достала окончательно, та решила уволиться, подошла с заявлением, Людмила сказала, что очень рада, что она уходит, намекнула на… спорный моральный облик девчонки.
– И чего, осознала свои ошибки и заболела от угрызений совести? В жизни не поверю. – Способы общения Людмилы Павловны обеспечили ей искреннюю ненависть всего коллектива поликлиники.
– И не верь. Девушка дала ей пощечину в коридоре, при всех.
– Ого, ни фига себе!
– Ой, ну как ты выражаешься! – Сергей поморщился с притворным осуждением.
– Выражаюсь соответственно случаю. У Людмилы Павловны сотрясение мозга?
– Нет, она хотела обратиться в суд, побежала в травмпункт районный снять побои. А там как раз дежурит Машка, ну, помнишь, та ее вынудила уйти, она еще у нас хирургом подрабатывала?
– Помню, конечно.
– Вот, Людмила пришла, просит справку, а та ей говорит, что никаких следов нет. То есть небольшое покраснение имеется, но она, Машка, не уверена в его происхождении, поэтому справку может написать только о том, что имеется это самое покраснение неизвестного происхождения!
– А дальше?
– Людмила обратно в поликлинику. Собрала всех, кто в коридоре в тот момент находился, и говорит, я сейчас в милицию заявлю, свидетелями будете. А народ ей хором: мы с нашим полным удовольствием, но, к сожалению, ничего не видели. Она им: как не видели, а ей все – а вот так, в другую сторону смотрели. Можно, Людмила Павловна, на рабочее место вернуться? Ну, Людмила к Антонине, Антонина ко мне: «Сергей Владимирович, пообщайтесь с народом, объясните, как правильно себя вести в сложной ситуации». Я ей отвечаю: «Антонина Алексеевна, я объясню, а дальше? Скандал станет всем известен, начальство вас не похвалит, скажет, что не умеете с персоналом управляться. Это неправда, конечно, но кто ж разбираться-то будет… Да и что за главная медсестра, которую подчиненные настолько не уважают». В общем, договорились. Девчонка-то в любом случае уволилась.
– Понятно, а Людмила-то где?
– Дома, переживает людскую неблагодарность. Может, даже уволится. Вчера сказала, что не могла представить, какие вокруг нее работают черствые, неотзывчивые люди.
– Да уж, история. Даже не знаю, что сказать. Но в принципе рукоприкладство не метод. Вот уж поколение пепси. – Наташка имела в виду уволившуюся молоденькую медсестру.
– Не метод, конечно, но представляешь, сколько ей Людмила крови попортила. А девочка хорошая. Вообще-то ее уже в соседнюю больницу взяли. – Голос старого друга звучал невинно.
Наталья Павловна строго посмотрела на него:
– Так, ты опять?!
– Ну ты же не соглашаешься со мной встречаться!
– Мы с тобой прошли этот этап! Серег, как тебе не стыдно, ты же женатый человек! Какая у тебя жена по счету?
– Ой, Наташ, ну не начинай! Я тебя зачем звал-то. Тебе деньги нужны?
–