В каком мире мы бы сейчас жили, если бы Понтий Пилат не казнил Иисуса из Назарета, а отпустил бы его на свободу?
О, это был бы очень интересный альтернативный мир, в основании которого не было бы трех ключевых элементов истории нашего мира: христианства, ислама и евреев как религии и как народности. А следовательно, абсолютно все векторы развития человечества были бы с самого начала направлены в другие стороны.
Маленькая иерусалимская секта назореев уже к 40 году н.э. представляла бы собой 4—5 дерушихся между собой подсект Иисуса, Петра, Павла, а брат господень Иаков, занявший место в Синедрионе, успешно пытался бы представить их всех маргиналами и участвовал бы в их травле. К началу Иудейской войны с появлением мессии Бар Кохвы, который вел себя как настоящий мессия и воевал с римлянами, назореи полностью растворились бы в его армии и толпе приверженцев. Если бы Иисус был к тому времени еще жив, он скорее помирился бы с братом и дожил остаток жизни при Храме как учитель. Но после поражения в войне и уничтожения иудеев как нации евреям все равно пришлось бы уезжать из своей страны в рассеяние – в окрестные страны. Их умение ассимилироваться и перенимать чужие обычаи (у них и своих-то почти не было: хурритские и египетские, потом финикийские, иевусейские, потом вавилонские, потом греческие, потом римские) за век-два привели бы к полной их ассимиляции в Европе и особенно Азии. В частности, это произошло бы быстро, потому что не было бы активной силы, которая на каждом углу кричала бы, что евреи – иные, чужие, враги, что их нужно огораживать, изгонять и гнобить. В нашем мире такой силой было христианство.
Но его не было бы. Потому что ни одну из сотен апокалиптических крошечных сект Иерусалима не удалось сохранить в рассеянии, когда спустя век евреи уже не могли точно вспомнить, где сектантское учение, а где храмовое-фарисейское, а спустя полтора века уже спокойно проливали вино на алтарях местных богов и пользовались еврейскими словами только вспоминая, как смешно ругалась бабушка, когда жива была. По той же самой причине не было бы и ислама: в экстатических видениях аравийским кочевникам являлся бы не ангел Единого Бога, а все те же джинны, что окружали всех прочих кочевников, и картина мира не поменялась бы. Вообще в мире экстатические религиозные культы оставались бы чем-то на грани психиатрии и цирка, как в античных мистериях Исиды и Деметры: основная масса населения считала бы их психологическим аттракционом вроде группового секса – вообще-то интересным, но на любителя. А для основной массы всех народов религия осталась бы просто совокупностью ритуалов признания существования неких богов-сверхлюдей и правил поведения в человеческом обществе. Ни огненной веры, ни войн во имя