На крыльце стояла Мариса – в белом вечернем платье, она слегка прищуривалась от яркого солнца. Был полдень.
Цветы взяла бережно.
– Художники мне еще никогда их не дарили.
Лицо у нее было хорошо загримировано, словно перед выходом на сцену.
«Зачем, – подумал художник, – я ведь собираюсь писать живой портрет, а не обложку журнала».
Но пока ничего не сказал.
– У меня квартира в городе, – сообщила Мариса, – но здесь в родительском доме интерьеры симпатичнее, пойдемте, увидите сами.
– Родители дома? – спросил художник и в контексте того, в чьем доме он оказался, вопрос этот показался ему каким-то неестественным, словно речь шла о простой девушке, а не об Марисе.
– Вам нравится белый цвет, – поинтересовался художник, когда сели пить чай.
– Да, в нем нет ничего лишнего. А что, я вам в этом платье не нравлюсь.
– Вы очень милы, впрочем, как всегда, – ответил художник, а сам подумал: «Если бы ты не была Марисой, предложил бы позировать мне обнаженной, вот где действительно потрясающая красота».
Кроме художника и Марисы за столом был ее директор Вадим. Разговор велся вокруг живописи.
– Вам не кажется, что живопись умирает? – спросил Вадим.
– Наоборот, она по-прежнему живее всех живых. Никакие фотографии не проживут столько, сколько сможет холст. Это единственный способ оставить на века свой образ для потомков. Кроме этого, картина – семейная реликвия, цена на которую будет только расти.
– Пожалуй, вы правы, – согласился директор. Машины и квартиры имеют многие, а вот свой портрет не каждому по карману.
«И по интеллекту», – хотел добавить художник, но остановился.
– Как вы хотите меня изобразить? —Мариса спросила, глядя в глаза, словно подчеркивая этим – вопрос серьезный, не спешите с ответом.
– Сейчас я задумал картину «Купальщица» – летний пруд, купавки на воде, много зелени и из воды выходит очаровательная девушка, фигурка ее изящной формы – глаз не отвезти.
– И эта купальщица я? – засмеялась Мариса. – Вообще-то у меня есть замечательный купальник.
Художник задумался: продолжать или нет. Вроде бы пока скандалом не пахнет.
– Действительно, вы мне кажетесь замечательной купальщицей. Только купальник ей ни к чему. Она в костюме Евы.
Мариса засмеялась еще громче и веселее.
– Слышал бы это мой папа.
– При вашем папе я бы не решился, – сознался художник. – А что думаете вы?
– Да. Никогда художники цветов мне не дарили. И уж точно с подобными предложениями не обращались. За меня думает Вадим, это его работа.
Вадим молчал и до сих пор в разговор не вступал, обдумывал что-то. Когда Мариса засмеялась, он тоже молчал. Это художника насторожило. Оказалось, что зря.
Вадим ушел в соседнюю комнату, вернулся с несколькими листами бумаги и фломастером.
– Нарисуйте, как