Вырвалась из толпы, отягощенная коробкой с кроссовками, распаренная, но в общем-то довольная. Подумала, что день все-таки везучий, и решила похвастаться покупками перед мамой, а заодно дохнуть озончика в сквере по дороге к родительскому дому, где можно хоть чуть-чуть прохладиться в тени деревьев. Но и здесь стояла духота, скамейки пустовали, даже вездесущие старушки попрятались от жары в прохладные подворотни.
Я брела одиноко, стараясь держаться тени, и вдруг увидела огонек, быстро бегущий по газону к деревянной беседке. Горел, похрустывая, тополиный пух, густо устилающий газоны. Я сперва опешила – опасно ли это? Но через мгновение сработало внушенное с детства: огонь! Туши! И я, не понимая еще, как буду это делать, побежала тушить. На ходу накинула на шею ремешок сумки, чтоб не мешала, и, подбежав, начала колотить по горящей земле белоснежным пластиковым пакетом с эмблемой Газпрома на фасаде и с кроссовками внутри. Подбежали какие-то ребятишки и стали помогать. Стекло из очков безжалостно выпало. Мутно глядя одним глазом, я сбивала огонь уже надорванным пакетом и слепо натыкалась на торчащие ветки. Потом заметила, как ярко сверкнули кроссовки, падая в обугленную траву, и накрыла уже останками пакета последние островки огня.
Ура! Мы победили в схватке со стихией. Я благодарно пожала руки сияющим пионерам и, подобрав слегка обгоревшие кроссовки, гордо направилась к маме.
Родительский двор, так же, как всегда, сколько себя помню, встречал меня десятками глаз. На скамеечках у подъездов днем и, наверное, даже ночью сидели бабульки, к ним присоединялись мамы с колясками, а там подходил кто-нибудь по дороге с работы или из магазина. Проходя сквозь строй родительских соседей, я раскланиваюсь во все стороны и удивляюсь, что в компании праздных вижу свою маму, которая раньше считала пустое сиденье у подъезда ниже своего достоинства.
Мама почему-то сердито посмотрела на меня и тут же уволокла домой, выговаривая по дороге:
– Что у тебя за вид? Откуда ты такая замурзанная в рабочее время?
– Ты знаешь, у меня сегодня отгул и вообще очень везучий день.
– Похоже, – покачала головой мама, – посмотри на себя в зеркало.
Я глянула в зеркало и мысленно охнула. Кроме некоторой встрепанности и закопченности увидела под правым глазом небольшой, но довольно заметный синяк. Тут же начала безуспешно гримировать и запудривать лицо, рассказывая маме о своих удачах, упуская однако некоторые подробности – химчистка оказалась открытой, стекла для очков добыла хорошие, кроссовки купила по дешевке да еще и пожар потушила.
– Господи! Зачем ты тушила тополиный пух? Его дворники специально поджигают, чтоб не мести.
Лучше бы она этого не говорила. Я-то была уверена, что совершила подвиг.
– Ладно, показывай свои кроссовки, – смилостивилась мама, увидев мое огорчение.
– Вот, – я развернула