– Поезд ожидать не будет, ту-ту – и пошел, а я что буду делать с лежачими? – кричал кто-то рядом с Николаем.
Только сейчас Николай начал ощущать, что он перебинтован и не может пошевелиться. Почувствовал боль, но, откуда она идет, понять не мог. Клонило ко сну. Подняли носилки, боль пронзила все тело. Пришел в себя уже в поезде.
В госпитале он встретил еще одного солдата из своего взвода, который рассказал про тот бой. Из их взвода в живых осталось трое, может, еще кто-то жив, но он видел только командира отделения, да вот они вдвоем. Остальные там полегли, но немцев не пустили дальше, на подмогу подошли остатки роты, добили немцев и взяли несколько человек в плен.
Николай быстро шел на поправку. Писал письма матери, а получил одно и был очень рад, и такая жалость к матери и родному селу была, что слезы выступили. А чтобы время быстрее шло, стал лежачим помогать, да и тянуло его с людьми поговорить. В палате лежал старшина, весь побитый осколками, оказалось, его раны уже четвертый раз в госпиталях зашивают. Говорит: «Невезучий я какой-то, вот уже скоро год, как призвали, а до фронта ни разу не добрался, правда, один раз почти до передовой дошли, и опять ранило. И все эти проклятые немецкие бомбардировщики, до чего же противные, как коршуны с когтями, и, кажется, на тебя кидаются. Всё под бомбежку попадаю, и изрешетят всего, и так уже четвертый раз меня врачи латают. И пришел я к такому пониманию: создали, собрали люди для уничтожения себе подобных разного оружия, и когда оказывалось оно в руках человеческих, то на людей и обрушивалось, где бы они ни находились – на передовой, на марше, в воздухе, в воде или в тылу, не важно. Взял я на себя часть всем предназначенного, может, сохранил других, притянул к себе эти самолеты и бомбы, а они могли быть на передовой сброшены, где шел бой. Получается, что и я был на передовой в бою».
Интересный был человек этот старшина из далекой Сибири и стрелок отменный, много занимательных историй рассказал, часть запомнилась и на душу легла.
Утром зашел врач в палату, осмотрел Николая и говорит: «Завтра на комиссию, выписывать будем».
Сейчас он опять в той же дивизии, и их перебрасывают к новому месту после доукомплектования. Говорят, наступление будет. Стоял по-весеннему теплый день, уже кое-где начинали работы в огороде. Мысль возвращалась к родным местам, к матери и сестрам. Кто там будет им помогать с весенними работами? И Николай стал перебирать, что могут дома сделать сами, а где придется, кого-то просить. Самое трудное – это вспахать огород. Конечно, мешки носить – дело тоже нелегкое, но как-то вдвоем можно снести. Так в мыслях и задремал, когда послышалось: «Воздух!»
Колонна машин остановилась.
– Всем от машин, ложись! – неслось над колонной.
Николай спрыгнул, отбежал в сторону и, зацепившись за торчащий пень, упал, больно ударившись боком. Вдруг