А женщина ей молвила в ответ:
– Куда уж там, красивей не бывает..
Вот ты – звезда, ты даришь людям свет,
Что в темноте дорогу пробивает.
Звезда лишь улыбнулась свысока:
– Мой мертвый свет, рожденный минералом,
В любой момент закроют облака,
И света нет, как будто не бывало.
А ты, смотри, сияешь изнутри,
Огонь, что в своём сердце- не погаснет.
Живи и смейся, всем назло живи,
И землю освещай сердечком ясным.
А я с тобою буду по ночам,
Чтоб искрами твоими заряжаться,
И по твоим натруженным плечам,
На землю мирно спящую спускаться.
И женщина, на зеркало взглянув,
Вокруг себя увидела свечение,
Завороженно руки протянув,
Коснулась осторожно отражения.
Луна.
Укрывшись в покрывало облаков,
Луна с небес безмолвно наблюдала,
Как вырвавшись из памяти оков,
Под свет лампады тихо засыпала,
Обычная, как тысячи таких,
Простая русская труженица – женщина.
За плугом заменив мужчин своих.
Жизнь за двоих – войною искалечена.
А лунный воск из желтых лунных слез,
Течет по тонким поминальным свечкам,
И гонит прочь из сердца вон мороз,
И душу исстрадавшуюся лечит.
И как бы ни был ярок новый день,
И как бы солнце ясное ни грело,
Когда земли коснется ночи тень,
Подружки будут тихо и несмело
Входить в ваш дом, неся покой и сон,
Крылом волшебным накрывая души.
И вновь дарить надежду вам на то,
Что будет всё, и будет только лучше.
Воздушные замки
Сколько в мире людей – столько замков воздушных. Не счесть.
И под сводом хрустальным для каждого место найдется.
И, конечно, у каждого замок свой призрачный есть.
Иль желаний вагон. И не важно как это зовется.
Можно просто сказать, что воздушные замки – мечта.
Можно всё описать очень тонко играя словами.
Я о замках своих попытаюсь сейчас рассказать,
Всё как было и есть. Не вступая в полемику с Вами…
От замка к замку я по жизни шла.
Вот мне шесть лет, я жду – вернется мама.
Но не сложилось… мама умерла.
И рухнул самый первый в жизни замок.
И задрожал хрустальный небосвод,
Не выдержал под этой дикой болью.
Осколки в сердце – черный мертвый лед.
Застыли вместе с маминой любовью.
Но детская настойчивость сильна,
И с упоеньем «Золушку» читая,
Я верила, что вот придет она —
Не мачеха. А мамочка другая.
Я автора ругала втихаря:
– Ты злобный дядька, ничего не знаешь!
Ведь все на свете мамы – как моя.
А женщины детей не обижают.
Но мачеха