Екатерина Великая, как подобает усердной читательнице Вольтера и Дидро, религией не увлекалась и не хотела, чтобы ее внук был подвержен «суевериям». Поэтому в качестве духовного наставника она приставила к Александру весьма необычного клирика – протоиерея Андрея Сомборского, много лет прожившего в Англии, женатого на англичанке и до такой степени обангличанившегося, что он брил лицо (на то священнику требовалось специальное разрешение). Кроме Закона Божьего этот пастырь заодно уж преподавал великим князьям и английский язык. Неудивительно, что в юности Александр был далек от религии.
Однако в 1812 году, когда судьба страны и самого императора висели на волоске, а победоносные полки Наполеона неостановимо двигались вглубь России, в душе Александра произошла перемена. Он уповал только на чудо, искал утешения в чтении Святого Писания и молитве, сблизился с такими же, как он, молитвенниками. Источником упомянутой выше непреклонной твердости государя стал не Разум, на который он всегда полагался, а Вера. И она Александра не подвела. Разгром вражеских полчищ царь воспринял прежде всего как Божье чудо, знак свыше.
Историк-эмигрант С. Мельгунов в биографии Александра приводит такие его слова: «Пожар Москвы просветил мою душу, а суд Господень на снеговых полях наполнил мое сердце такой жаркой верой, какой я до сих пор никогда не испытывал… Теперь я познал Бога… Я понял и понимаю Его волю и Его законы. Во мне созрело и окрепло решение посвятить себя и свое царствование прославлению Его. С тех пор я стал другим человеком». И это провозглашалось царем не только в частных беседах. В Манифесте по случаю окончательной победы над неприятелем говорилось: «Самая великость дел сих показывает, что не мы то сделали. Бог для совершения сего нашими руками дал слабости нашей Свою силу, простоте нашей Свою мудрость, слепоте нашей Свое всевидящее око».
После 1812 года Александр будто переродился. Воспитанник Лагарпа окружил себя всякого рода пророками и пророчицами, начетниками, юродивыми. Одного из последних, некоего Никитушку, даже удостоил статского чина, скандализовав общество. Император не расставался с конвертом, где лежали листки с заветными молитвами, выискивал тайные послания в «Апокалипсисе», лично покровительствовал Библейскому обществу, учредил как единое ведомство Министерство духовных дел и народного просвещения (весьма сомнительный эксперимент, который долго не продержался). Метаморфоза, приключившаяся с бывшим вольнодумцем, так поразила современников, что впоследствии возникнет легенда о сибирском отшельнике «старце Федоре Кузьмиче»: будто бы в 1825 году Александр не умер, а сокрылся от мира. От этого человека можно было ожидать всякого.
Духовные поиски императора не прекращались и во время заграничного похода русской армии. Царь повсюду встречался с «божьими людьми» разных конфессий, с проповедниками, с сектантами.