– Гуннар.
– Чем занимаются Кольберг и Меландер?
– Не имею понятия. Вернее, не помню.
– Они, наверное, выглядели так, словно собирались разделаться с этим делом в два счета?
Ольберг пригладил редеющие волосы, потом криво ухмыльнулся и сел во вращающееся кресло.
– Примерно так, – кивнул он.
Мартин Бек уселся напротив, вынул сигареты и положил их перед собой на стол.
– Ты выглядишь уставшим, – сказал он.
– У меня накрывается отпуск.
Ольберг опорожнил бумажный стаканчик, смял его и бросил под стол, ухитрившись при этом попасть в корзину.
На письменном столе был ужасный беспорядок. Мартин Бек вспомнил свой собственный стол в полицейском участке округа Кристинеберг. Тот выглядел совершенно по-другому.
– Ну, – сказал Бек, – есть какие-нибудь новости?
– Абсолютно никаких, – ответил Ольберг. – Прошла уже неделя, а нам по-прежнему не известно ничего, кроме того, что сказали врачи.
По старой привычке он перешел на официальный тон.
– Смерть наступила в результате удушения. Имеются признаки грубого изнасилования. Преступник очень жестокий. Возможно, сексуальный маньяк.
Мартин Бек рассмеялся и встретил недоумевающий взгляд Ольберга.
– Ты сказал: «Смерть наступила…» Я тоже иногда так выражаюсь. Что ни говори, а нам все-таки приходится писать слишком много официальных служебных документов.
– Это плохо. – Ольберг вздохнул и почесал голову. – Мы выловили ее восемь дней назад, – сказал он, уставившись в стол, – и до сих пор не продвинулись ни на сантиметр. Не знаем, кто она такая, у нас нет ни одного подозреваемого, и нам неизвестно, где это произошло. Мы не нашли ничего, что бы имело к ней хотя бы какое-нибудь отношение, абсолютно ничего.
– Смерть наступила в результате удушения, – повторил Мартин Бек.
Он сидел за столом и рассматривал фотографии, которые Ольберг выгреб из кучи бумаг. На фотографиях были изображены шлюз, труп на клеенке и на столе в морге.
Мартин Бек положил фотографию, которую держал в руке, перед Ольбергом и сказал:
– Нужно обрезать и немного подретушировать это фото, здесь она выглядит получше. Потом придется обойти один дом за другим. Если она местная, должен же кто-нибудь ее узнать. Сколько человек ты можешь для этого выделить?
– Максимум троих, – сказал Ольберг. – Нас тут слишком мало. Трое в отпуске, а один в больнице со сломанной ногой. Кроме советника полиции, Ларссона и меня, в полицейском участке восемь человек.
Он посчитал на пальцах.
– Да, в том числе одна женщина. К тому же кто-то должен заниматься и текущими делами.
– В худшем случае нам придется тоже подключиться. Это займет кучу времени. Кстати, а как тут у вас обстоят дела с разными извращенцами, маньяками?
Ольберг задумчиво постукивал по зубам карандашом.