На самой площади гудит утренний рынок. Мы обходим площадь по кругу, стараясь не столкнуться со спешащими покупателями, и останавливаемся на ступеньках ратуши с любопытством рассматривая торжище. На самом деле «с любопытством» – это конечно только я, а Олаф так, за компанию. Торговля уже заканчивается, продавцы торопятся сбыть с рук нераспроданный товар. Покупатели отчаянно спорят, пытаясь сбить цену до минимума, купцы в ответ бессильно злятся, понимая, что им все равно придется уступить оставшийся товар чуть ли не задаром. Ни мясо, ни зелень при такой жаре до следующего утра свежими просто не долежат. Запахи над площадью к полудню и так уже витают не самые аппетитные, а из мясного ряда и вовсе ощутимо тянет тухлецой.
Обстановка в рядах накаляется с каждой минутой, шум становится громче, торг отчаяннее, и в какой-то момент эта гремучая смесь просто взрывается. Начинается все с того, что тележка расстроенного булочника прямо на наших глазах случайно наезжает на ногу какой-то дородной тетке с корзиной в руках. От ее громкого визга и грязной брани, разносящейся по площади, закладывает уши. К ссоре с двух сторон быстро подключаются еще десятка два людей. У кого-то, как у булочника, сегодня крайне неудачный день, а кто-то раззадорен спорами и просто хочет выпустить пар. Ссора моментально переходит в коллективную драку, где уже непонятно кто, с кем и за что дерется. Меня просто поражает, с какой скоростью банальная ссора превращается в настоящее кровавое побоище. Когда стражники добираются, наконец, до дерущихся, чтобы навести порядок, там уже месиво из перевернутых прилавков и тележек, масса загубленного товара, несколько окровавленных граждан с травмами разной тяжести. И один труп с ножом в сердце. Причем, кто этот мужчина – никто из дравшихся даже ответить не может, похоже он был простым покупателем, попавшим под раздачу.
Увидев стражников, Олаф тут же утащил меня с площади, уводя вверх по одной из улиц, ведущих к княжескому замку. Я же еще долго пребывал в шоке от увиденного.
– Олаф, и часто …такое в Минэе бывает?
– Нет – вздыхает горбун – Но в последнее время, после этой чертовой войны, народ словно