– А… а что такое? Почему вы вернулись?
– Да, е*ать-копать, дверь не можем открыть! – с кислой недовольной физиономией, распахнув свой тулуп, громко сказал раскрасневшийся Миша.
– Какую дверь?.. – ничего не поняла девушка.
– Да подъездная дверь не открывается. Скорее всего, замело снегом по самые помидоры! Твою мать! Ген, че делать будем?
– Надо на первом этаже по соседям стучать, и через окно спустимся, а там уже снег расчистим. Только чем…
– Да у меня в машине есть лопата, бля, надеюсь, багажник откроем… – мужчины растеряно смотрели друг на друга. – Геныч, я думаю, там нет никого, они бы уже давно высунулись от грохота нашего, пока мы там по двери дубасили.
– И что делать? И дверь железная новая, год как поставили. Если ее всю снегом завалило… Давай думать…
– Х*ли думать… Блин, телефон садится! Ну что за х**ня!
Лиля только растерянно смотрела на мужчин и не знала, чем может помочь; почему-то захотелось кушать.
– Ничего не видно! – Миша подошел к окну. – Надо окно открыть, глянуть, что там. Пойду у себя открою, чтоб тут тепло не выпускать.
– Лиля, а ты чего такая? – тревожно спросил Геннадий Петрович у девушки, она стояла бледная и потерянная.
– Да что-то страшно… Сегодня только первое число… Вдруг…
– А ну перестань, чего глаза на мокром месте, а?
– Да… вспомнила… Хотела уснуть…
– Так, прекратить реветь. Иди чайку… – Геннадий Петрович совсем забыл, что теперь и газа в доме не было, и сразу осекся. – Покушай, поищи там. Мы сейчас что-нибудь придумаем… что-нибудь, а на улице уже купим съестного, – Геннадий Петрович произносил первое, что приходило на ум.
Хлопнула входная дверь.
– Ядрена вошь, Гена! – взбешенный Миша, весь красный от злости, возбужденно заговорил. – Там вообще ничего не видать! Я еле окно открыл на лоджии, бл*дь, чуть вместе с рамой не оторвал. Вообще ничего не видать, как мошки вокруг летают, ни х*я не видно, пошли, глянешь.
– Да я в окно вижу.
– Там вообще все вокруг серым-серо, неужели так замело за ночь?
– Да у нас и в хорошие времена-то ничего в окно не видать, а тут тем более, пошли по соседям постучим.
– Да х*ли стучать! Нет никого. Когда тут на Новый год кто-то оставался? Разве что Савельевна. Та точно дома, она же не может свой дом без надзора оставить. Можно ей стукнуть. А она-то чем нам поможет? Ничем…
Мария Савельевна сидела, закутавшись в одеяло, на любимом мягком кресле. Ноги так нестерпимо крутило, что она морщилась от боли и постоянно стонала. От холода их еще больше ломало, и не наступало совсем никакого спасения, они ныли и просили тепла. Женщина вообще не выносила морозы с тех пор, как давным-давно, еще работая в неотапливаемом цеху, так замерзала, что потом долго болела, после этого суставы всегда реагировали на перепады давления.
«Еще и газ