Дженни ругнулась, чего она никогда бы не стала делать при бабушке. Осторожно передвигаясь на цыпочках, она старалась не наступить на ветхие бумаги. Теперь ей требовался фонарик, потому что в кладовке не было света. Дженни нашла его в ящике с инструментами, но батарейки в нем сели, а в доме не было ни одной новой. Дженни хотела зажечь свечу, но побоялась, как бы чего-нибудь не случилось с рецептами. Она оперлась о кухонный стол и возвела глаза к потолку.
– Прости меня за это, бабушка, – сказала Дженни.
Взглядом она нашла детектор дыма.
«Ага», – подумала Дженни. Она встала на табуретку, открыла детектор, извлекла из него две батарейки и вставила их в фонарик.
Дженни направилась обратно в кладовку и аккуратно собрала бумаги, которые шелестели, как сухие осенние листья. Она уложила их обратно в коробку и принесла на кухню. На них были записаны рецепты и сделаны пометки на родном языке ее бабушки, польском. На обратной стороне одной из пожелтевших страниц с потрепанными краями Дженни заметила изящную выцветшую подпись – Helenka Maciejewski, десять раз выведенную девичьей рукой. Бабушка носила такое имя до того, как оно было англизировано. Должно быть, она писала на этом листке, будучи еще молодой невестой.
Но Дженни уже никогда не узнает некоторых вещей о своих бабушке и дедушке. Как они чувствовали себя, поженившись почти детьми, оставляя единственный дом, который знали, чтобы начать новую жизнь в другой точке мира? Им было страшно? Им это нравилось? Они ссорились или, наоборот, держались друг за друга?
Дженни закрыла глаза. У нее снова начался приступ паники. Это чувство зарождалось где-то в области живота и пробивалось наверх, сдавливая грудь. Приступы паники являлись для Дженни чем-то абсолютно новым, мрачным и неожиданным открытием. Первый случился с ней в больнице, когда она уже без всяких эмоций выполняла обязанности ближайшей родственницы Хелен Маески.
Дженни подписывала какие-то бумаги, когда пальцы ее левой руки вдруг онемели. Она выронила ручку и схватилась за горло.
– Не могу дышать, – сказала Дженни санитару. – Кажется, это сердечный приступ.
Усталый врач, осмотрев Дженни, объяснил ей все спокойным, сочувствующим тоном. Нередко сильный приступ может являться физическим выражением душевных переживаний, а его симптомы быть ощутимыми и пугающими, словно это какое-то заболевание.
С тех пор Дженни уже не раз сталкивалась с этими