В данном случае Белые Розы явно ощущали свое безграничное превосходство над Алыми.
– А ну, отойдите немного в сторону, – учтиво произнес Андерс, – я как раз собрался плюнуть!
Алые, недовольно ворча, отступили за угол и тщетно пытались открыть дверь на лестницу.
Но военное счастье вскружило голову предводителю ордена Белой Розы.
– Передайте Алым, что я объявляю пять минут перемирия, надо справить естественную нужду, – сказал Андерс, съезжая по веревке вниз. Он надеялся, что успеет добежать до маленького домика с сердцевидным окошком на двери прежде, чем Алые заметят, что он покинул чердак. Но он просчитался. Прошмыгнув в дверь, он как следует запер ее на задвижку, но не подумал о том, как вернется назад. За углом стоял Сикстен, и его лицо просветлело и засияло, когда он понял, где его враг. Ему достаточно было двух секунд, чтобы кинуться к домику и закрыть дверь на крючок снаружи.
И ликующий смех, которым он затем разразился, был самым зловещим из всего, что когда-либо слышали от своих врагов Ева Лотта и Калле.
– Нашего предводителя необходимо освободить из этого позорного плена, – решительно заявила Ева Лотта.
Опьянев от радости, Алые исполняли воинственный танец.
– У воинов Белой Розы теперь новая штаб-квартира, – кривлялся Сикстен. – Так что эта Роза будет отныне благоухать еще сладостней, чем когда-либо.
– Стой тут и кляни их на чем свет стоит, – сказала Ева Лотта Калле, – а я погляжу, что можно сделать.
У чердака была еще одна лестница, но вела она вовсе не на волю, а только вниз, в пекарню. Этим путем Ева Лотта могла выйти из дома так, чтобы противник этого не заметил. Она спустилась вниз по лестнице, прошла через пекарню, прихватив несколько пряников, и исчезла за дверью совсем в другом конце дома. Затем, совершив долгий обходной маневр, она сумела влезть на забор за дворовыми службами; ей посчастливилось, что ее не заметили Алые. Вооруженная длинной палкой, она перебралась с забора на крышу отхожего места. Андерс услышал, как что-то происходит над его головой, и это озарило лучом надежды его жалкое убежище. Одновременно Калле полностью посвятил себя тому, что извергал проклятия на голову Сикстена и его соратников. Он хотел отвлечь их внимание от Андерса и переключить его на чердак пекарни. Настал бесконечно волнующий миг: Ева Лотта протянула вниз палку, чтобы сбросить крючок. Оглянись Алые в эту минуту – и все было бы кончено. Калле напряженно наблюдал за каждым движением Евы Лотты, и от него требовалось огромное самообладание, чтобы продолжать оскорблять и поносить Алых.
– Бесчестные блохастые вы пудели, вот вы кто! – закричал он как раз в тот момент, когда попытка Евы Лотты увенчалась успехом.
Андерс почувствовал, что дверь подалась,