В середине пути грянула буря. Отлично выстроенные корабли, каждое из которых состояло шестисот пригнанных одно к другому дубовых досок, боролись с волнами, Но валы увеличивались. Бойцы были смыты в море, все мачты были сломаны. Когда солнце взошло вновь после трех дней бури, выяснилось, что половина кораблей пошла дно, а другая половина едва держалась на поверхности, уносимая по воле волн.
Ибн-Калшан был весьма горд этим рассказом, ибо это был апогей его географических исследований и служил прекрасным поводом для его больших расходов. Весь этот морской поход и его провал не был известен мусульманам, сидящим на земле Израиля, ни о чем не подозревающим, и спасшимся благодаря сильным последним суховеям того лета от вторжения огромного флота, планировавшего высадку в пяти местах – в Акко, Шикмоне, Кейсарии, Яффо и Ашдоде.
Нет сомнения, сказал Ибн-Калшан, впервые открыв архивы этого морского похода, что мусульмане на земле Израиля со всем войском, готовым беззаветно умереть и убивать, не устояли бы перед этим вторжением, и земля Израиля была бы захвачена иудеями.
Глава двадцатая
Не открывая глаз, проснулась Деби, чувствуя какое-то неудобство. Что-то вызывало зуд внизу живота. Она поняла, еще пребывая в тяжелом сне, что это «пояс верности».
Свет проник через окно, прорезанное в мягкой коже стены, слабо пробиваясь через занавеску.
«Уф», – сказала Деби, и попыталась передвинуть пряжку пояса верности, чтобы замок хотя бы сильно не давил. Большого облегчения это не принесло, но она продолжала спать, в ожидании, пока ее разбудят. В этом возрасте нет ничего лучше долгого сна до поздних часов дня. Эсти, лежащая рядом, спала без задних ног.
«Эта сучка может спать в любом положении», – подумала Деби, и тут же сама заснула.
Много поясов верности есть в мире. Я видел их на выставке древних инструментов пытки в Венеции. Сделаны они были из толстого железа, и формы у них были разные, начиная от грубо кованого пояса, протягивающегося между ног, до целых трусов, представляющих истинную броню. В железе были пробиты круглые отверстия для естественных надобностей, и острия вокруг этих отверстий торчали наружу. Сквозь эти отверстия невозможно проникнуть внутрь.
Что же чувствует девушка в этом поясе, и на сколько времени его замыкают? Ответов я не получил, и мое потрясение изобретательностью человека не проходило. Но это не было самое мое большое потрясение на этой выставке на водах Венеции.
Один из поясов верности был внутри обшит тонким алым бархатом, слабой своей щетиной греющим тело. Это был несколько неожиданно. Я не мог себе представить это некоторое облегчение для женщины среди всей жестокости поясов верности. Интересно,