Рахель считает, что я должен отдалиться от Натана: «Несмотря на то, что он знает тебя с детства и ты работаешь у него, на этот раз он перешел все границы по отношению к тебе». Рину она тоже критикует: «Ты должен понять, Меир: в дом, куда вводится тигр, неизвестно, что еще может войти. Да и разные люди отреагируют неадекватно и неожиданно. Думаю, Натан и не предполагает, что может случиться». Я не реагирую на ее слова и вообще ничего не подтверждаю. Но мне вполне ясно, что она права. Решаю пока не спрашивать ее, почему в доме Рины и Натана она проявила такой интерес к тигру, почти восторг.
– 8 —
Сегодня после обеда Натан просит меня срочно зайти к нему в кабинет. Буду удивлен, если он заведет разговор о служебных делах. Он вообще старается об этом почти не говорить со мной: то ли моя работа в фирме его мало интересует, то ли он полагается на мою самостоятельность в принятии решений. Последний раз, когда он с такой срочностью позвал меня, его интересовали отношения между моими и его родителями и кое-какие детали его детства. Я-то моложе его, но он полагал, что я слышал что-то, интересующее его, от членов моей семьи. Натан ужасно не любит, чтобы какая-либо деталь из жизни его отчего дома была забыта.
Натан сидит в кресле в углу своего огромного кабинета. «Привет, Меир. Как себя чувствует Рахель, как ее настроение? Она показалась мне несколько сбитой с толку, когда вы были у нас. Тебе бы следовало узнать, что ее беспокоит. Но не для этого я тебя позвал, а для того, чтобы ты, в конце концов, сделал что-то важное для меня. Хотя, в основном, все, что кажется важным тебе, меня вообще не интересует, но именно ты можешь мне сейчас помочь». Я слушаю его, и кабинет его кажется мне намного обширней, чем всегда: быть может, он что-то изменил в нем со времени последней нашей встречи.
Обычно, когда он приглашает меня к себе, в кабинете находятся и другие сотрудники: он объединяет несколько встреч, с каждым обсуждая другую тему. Все интересующие его вещи он выясняет одновременно, и, главное, ничто не остается тайной: «Все равно ведь вы рассказываете обо всем друг другу. И вообще, когда вы сидите у меня все вместе, никто не может считать, что он приближен ко мне больше других». По-моему, Натан получает особенное удовольствие, когда начинается какой-нибудь резкий спор, а он сидит, не вмешиваясь и не высказывая свое мнение.
Но сейчас в кабинете только мы вдвоем. Взгляд у него усталый, а ведь время обеденное, когда Натан обычно уже полностью просыпается. На столе его груда свежих научных и художественных газет. Кажется,