И тут же Максим услышал гитарный перебор и песню, незнакомую, но приятную, радостную:
Студенты тоже пьют вино,
Студентки тоже пьют вино,
Так наливай студент студентке!
Непьющие студентки редки…
И те уж замужем давно!
Последняя фраза тут же потонула в веселом девичьем смехе.
Приятная компания: молодые парни и девушки… девушек, кстати, больше. Кое-кто в стройотрядовских куртках с нашивками и значками. Господи… неужели такие еще остались? Студенты, блин! Их до сих пор на поля посылают? Или это они добровольно, в порядке, так сказать, частной инициативы?
– Здравствуйте! – обойдя грузовик, Макс подошел ближе к костру и громко поздоровался.
Никто даже не обернулся!
Ну еще бы – Максим тут же углядел нарезанную колбаску на ящике, бутылку «семьдесят второго» портвейна и еще какое-то вино, «Поляна» или «Золотая осень». Стаканы тоже имелись, правда только два, зато настоящие, граненые, не какой-нибудь там убогий пластик!
Разлив по стаканам вино, встал какой-то чернявый парень, улыбнулся:
– Товарищи, предлагаю начать!
– А может, машину сначала загрузим?
– Ну вот, пока девчонки пьют, мы и загрузим.
– Парни, нам гербарий еще собирать!
– Летом надо было собирать!
– Ха! Летом?
Биологи что ли?
– Эй, эй, господа, – снова подал голос Максим. – Вы тут самолета, «кукурузника» такого, не видели? Должны ведь были, он тут недалеко упал… сел…
И снова никакого ответа. Студенты Макса игнорировали напрочь, просто в упор не видели… Не видели?
Страшное подозрение, внезапно охватившее молодого человека, теперь превращалось в уверенность.
А ну-ка…
Подойдя ближе, Максим помахал рукой перед глазами чернявого. Тот продолжал разливать вино, ничего не видя. Тогда, собравшись с силами, Тихомиров размахнулся и ударил парня в скулу… И упал, упал прямо в грязь – кулак прошел сквозь морду чернявого, словно его и не было.
Вот теперь все сомнения отпали.
Морок!!!
Как тогда, в Калиновке.
Тоже середина семидесятых? Или какая-то иная эпоха?
Поднявшись, Макс посмотрел на грузовик – номер «12–34 ЛОХ» белыми по черному буквами. Ну точно, снова семидесятые – черные номера! Интересно, почему так?
Впрочем, не об этом сейчас нужно было думать. Весь этот мир, как хорошо помнил Тихомиров, был для него мороком, мифическим зазеркальем, где нельзя было ни попить, ни поесть, зато можно было легко проходить сквозь стены – вот только разбежаться. И никто не мог его здесь видеть… никто, кроме особо одаренных, так сказать, поцелованных Господом – художников, музыкантов и прочих. Да и то для этого нужно было взять какую-то вещь из их мира – кепку, например, на голову надеть.
Молодой человек уже потянулся рукой к сидевшему