Его язык жадно врывался в мой рот, и я еще шире открыла его, чувствуя, как страсть буквально пожирает меня. Что со мной творилось? Данте подавлял мое сопротивление и силу воли. Почему мне так сильно хотелось уступить ему?
Я перестала массировать его затылок и дрожащими пальцами схватила его за волосы, чтобы оторвать его губы от своих.
Он застонал, но отпустил меня так резко, что я покачнулась.
Наконец включился мой инстинкт самосохранения, с опозданием в несколько минут, и я попятилась назад, испугавшись, что, если Аллегри сделает попытку поцеловать меня еще раз, я брошусь обратно в этот ураган чувственного наслаждения.
Но он лишь тихо выругался бранью итальянских улочек и, взъерошив волосы, подошел к окну. Его грудь тяжело вздымалась.
Когда он наконец повернулся ко мне, я не увидела в нем человека, с которым сидела за игровым столом, сдержанного и хладнокровного. Теперь Данте напоминал пойманного тигра, дикого или едва прирученного, который беспокойно двигался за прутьями своей клетки.
Я коснулась своих припухших губ и смотрела, как он идет ко мне, все еще борясь с желанием, находившим отклик в моем собственном теле.
Может, его тоже испугало неистовство нашего поцелуя и то, как быстро он стал неуправляемым?
– Простите, – прорычал Данте. – Все вышло из-под контроля быстрее, чем я думал.
Его извинение показалось грубоватым, но достаточно искренним. И дало мне ответ, с которым я не знала, что делать. Данте Аллегри, беспринципного бабника, было намного проще ненавидеть, чем человека, который стоял передо мной.
– Может… Может, вернемся к игре? – через силу выдавила я.
– Да, – кивнул он.
На этот раз он не предложил мне руку, давая понять, что не собирается прикасаться ко мне. И когда мы опять оказались за столом, к нему снова вернулось его железное самообладание.
Я посмотрела на свои карты, пытаясь собраться с мыслями, но все напрасно. Я проиграла сначала одну партию, потом еще одну, потому что мой разум и мое тело лихорадило от всепоглощающей страсти, которую всколыхнул обычный поцелуй. Поцелуй, который я поощрила. Нет, поцелуй, который случился по моей инициативе.
Мне хотелось расплакаться, и я еще больше запаниковала, когда Данте выиграл и третью партию тоже. Я не могла взять себя в руки и только и думала, что о его губах, о том, как его руки сжимали мои ягодицы, как его язык проникал в мой рот…
Игра еще не закончилась, а я уже знала, что проиграла, и мне некого было винить, кроме себя. Потому что, когда я жаждала поцелуя Данте Аллегри, затем наслаждалась ощущениями, которые он дарил, а потом обманывала себя, что Данте тоже сходил с ума от страсти, я стала тем, кем поклялась никогда не быть… Слабой, эмоционально зависимой и излишне доверчивой, как моя мать.
Глава 6
– Bella, вы проиграли.
Положив карты на стол, я посмотрел на Эди, радуясь тому, что игра наконец закончилась.
После того чертового поцелуя мне стоило